Новые центурионы

– Будь ты проклят! Хоть бы раз в жизни заткнулся и подумал о ком-нибудь, кроме себя! Я пытаюсь втолковать тебе, что Бекки нужна мать, настоящая мать, так уж случилось, что эта мать – я. И мой адвокат, и я сама объяснили тебе, что посещать ее, и даже чаще, чем положено, – твое право. Ты можешь поступать, как тебе заблагорассудится, естественно, не выходя за рамки разумного. В этом отношении я буду очень либеральна. Не думаю, чтобы и мои требования были несправедливы. И конечно, не так уж это для тебя и трудно – заработать лишний доллар на грошовые алименты.

Рой трижды набрал полную грудь воздуха, его пронзила острая боль от собственного унижения. Этого он и опасался, потому и решил в конце концов высказать последнюю мольбу по телефону, и слава Богу, что решил. Из-за этого развода он совсем обезумел, так что теперь едва мог контролировать простейшие эмоции.

– Ты очень великодушна, Дороти, – наконец вымолвил он.

– Желаю тебе всего наилучшего, и воздай мне за это Господь!

– Благодарю тебя.

– Могу я дать тебе маленький совет, Рой? По-моему, никто тебя не знает лучше, чем я.

– Почему бы и нет? Сейчас так легко поязвить на мой счет. Посоветуй мне рухнуть замертво, и я, скорее всего, так и сделаю.

– Нет, Рой, не сделаешь. С тобой будет полный порядок. Послушай, приди в себя и поезжай куда-нибудь. Ты хватался то за одно, то за другое, пока не начал изучать криминологию. Ты говорил, что поработаешь в полиции какой-то годик, но прошло уже два с лишним, а до диплома тебе так же далеко, как до луны. Если быть полицейским – именно то, чего тебе хочется, – что ж, прекрасно. Только не думаю, что это так. По-настоящему тебе ведь это никогда не нравилось.

– По крайней мере это лучше, чем вкалывать ради куска хлеба.

– Прошу тебя, Рой, кончай дурачиться. Это последний совет, который я даю тебе бесплатно. Возьми себя в руки. Пусть даже ради этого тебе придется вернуться в отцовское дело. Ты можешь кончить куда хуже. Не думаю, что ты станешь удачливым полицейским. Тебя вечно что-то не устраивало в твоей работе, ты расстраивался из-за всякого пустяка.

– А может, у меня не имелось другого выхода, как быть несчастным?

Может, и не будет...

– Может, и так, Рой. Может быть. Но в любом случае поступай, как считаешь лучшим для себя. Я уверена, что видеться нам придется часто, если, конечно, ты будешь заезжать за Бекки.

– Вот в этом можешь не сомневаться.

– Будь здоров, Рой.

Он присел на заваленный бумагами стол и закурил, невзирая на мучившее его несварение и подозрения на открывающуюся язву. Закончив первую сигарету, он прикурил от тлеющего окурка вторую. Он знал, что огонь принесет желудку лишь новые страдания, ну так что ж, чем хуже – тем лучше.

На миг в голове мелькнула мысль о новеньком, необстрелянном «смит-вессоне», который покоился на его бедре и не давал ни на секунду забыть о том, что он, Рой, впервые за свою карьеру полицейского выполняет задание, переодевшись в штатское, словно шпик. Только сейчас он осознал, до чего жаждал такого назначения, и, когда командир патрульной службы поинтересовался, нет ли у него желания выручить коллег и поработать месяц в полиции нравов, он тут же ухватился за предложение шефа.

Немного полегчало, и он решил, что глупо – просто дурной вкус! – погружаться в размышления о «смит-вессоне», как он позволил это себе минуту назад. Все не так уж плохо. У него еще есть надежда.

Ключ в замке повернулся, дверь резко распахнулась, и в комнату вошел незнакомый Рою лысеющий, кричаще одетый человек. Ремень с кобурой свисал через плечо, в руке бумажный пакет.

– Привет, – сказал Рой, вставая и надеясь, что с лица его исчезли следы недавних слез.

– Здорово, – сказал человек, протягивая руку. – Должно быть, ты из новеньких.

– Рой Фелер. Я здесь всего на месяц, кого-то замещаю. Сегодня только третье мое дежурство.

– Вот как? А я Фрэнк Гэнт. С понедельника был в отгулах. Да, я слыхал, что мы одолжились у патруля. – Кисть у него оказалась тяжелой, а рукопожатие – крепким. – Не знал, что тут кто-то есть. Обычно тот, кто приходит на дежурство первым, отпирает дверь.

– Моя вина, – сказал Рой. – В следующий раз так и сделаю.

– Вот и ладно. С остальными уже перезнакомился?

– Да. С тобой лишь не встречался.

– Выходит, отложил сливки напоследок, – улыбнулся Гэнт и положил бумажный пакет поверх металлического ящика с картотекой. – Мой ленч, – указал он на сверток. – А ты с собой не носишь?

– Нет, обе ночи выкладывал за него денежки.

– Лучше, пожалуй, приносить с собой, – сказал Гэнт. – Работая у нас, лишаешься массы преимуществ, ты еще убедишься в этом. Сняв свой синий костюмчик, ты сразу теряешь все дармовые кормушки. Приходится платить за жратву или таскать ее с собой. Я вот таскаю. Работать в «нравах» довольно накладно.

– Похоже, я перейму твой опыт. Выбрасывать на ветер кучу денег – сейчас это не по мне.

– Кучу не кучу, а кое-что придется, – сказал Гэнт, садясь за стол и раскрывая вахтенный журнал, чтобы внести в него запись за третье августа.