Новый американский молитвенник

Как оказалось впоследствии, это была первая открытая вылазка против меня. С тех пор от Трита не было спасения, как от армии муравьев. Почти два месяца ни одного утра не проходило без того, чтобы к дому не заявилась кучка отчаянных певунов, которые орали госпелы, размахивали намалеванными от руки плакатами и выкрикивали позаимствованные из Библии колкости в мегафон; а то и сам Трит с мисс Петунией под ручку давал интервью, указуя перстом на магазин и заклиная демона Стюарта осмелиться высунуть нос наружу. Его наймиты проникали в лавку и подрывали наш и без того скромный бизнес, устраивая мелкие акты вандализма и воплями призывая Иисуса вмешаться. Телефон звонил не переставая. На вторую неделю телевизионщики подхватили эту историю, и на мою защиту явились вардлиниты, сплоченные как на региональном, так и на общенациональном уровне. Они разбили палаточный городок на участке Роберта У. Кинкейда и стали устраивать импровизированные митинги на улицах города. Тогда сторонники Трита разбили свой палаточный лагерь прямо напротив лагеря вардлинитов — их разделяла полоса ничейной земли шириной примерно футов сто — и стали устраивать свои митинги, еще более громогласные. Город наводнили толпы неулыбчивых мужчин и женщин в парадных одеждах, с Библиями в руках, которые переходили на другую сторону улицы всякий раз, когда навстречу им попадалась группа столь же серьезно настроенных мужчин и женщин в черном с «Молитвенниками» в руках, — эти стычки сильно напоминали мне вестерны, в которых хозяева крупных овечьих и коровьих ранчо приглядываются друг к другу на улицах Доджа, прежде чем начать войну за пастбища. Местные торговцы сияли, когда их кассовые аппараты в очередной раз делали «дзинь». Мы отсиживались в бункере. Позвонила Сью Биллик в полном восторге от того, какой поворот приняли события.

— О нас пишет желтая пресса! — сообщила она. — Да ты хоть знаешь, что это значит?

Я сказал, что да, уже начинаю понимать, цифры продаж опять подскочили, но в данный момент я хочу только одного — чтобы все это поскорее кончилось.

— Дело дошло до того, что хоть магазин закрывай, — рассказывал я ей. — Журналисты, вардлиниты да правоверные христиане — вот и все наши посетители. Тереза от них уже на стену лезет.

— Ну так закройтесь! Деньги вам не нужны. Съездите куда-нибудь, развлекитесь… а еще лучше приезжайте в Нью-Йорк. Тут найдется место и делу, и удовольствию. Займешься рекламной кампанией.

— Тереза нервничает из-за дома и магазина. Так что пока мы никуда не поедем.

Сью начала что-то говорить, но умолкла на полуслове.

— Что? — переспросил я.

— Хотела сказать банальность про шанс, который стучится в дверь только один раз. Но, похоже, у тебя и тут все не как у людей — чем дольше ты не открываешь, тем громче он стучит. Наверное, новый стиль все же работает, — хотя на моем примере это не подтвердилось.

— О таком я не молился.

— Но об успехе-то ты молился, так ведь?

— Да, пару раз. Но…

— Так это и есть успех, Вардлин.

Я на секунду задумался.

— Вроде как в той истории, помнишь? Дьявол дает парню три желания в обмен на его душу, и тот думает, что ему удастся и желания исполнить, и от сделки отвертеться, но дьявол слишком хитер для него.

— Вот именно, — ответила она.

Я говорил по мобильному телефону, стоя у задних дверей нашей квартиры и глядя вдаль, на вершины столовых гор, в пустоту, памятником которой они служили. Мне показалось, что за дверью открывается совершенно иной мир и стоит мне шагнуть туда, как связь между мной и Сью прервется и не останется ни магазина, ни города, только горы, кактусы и песок.

— Вардлин?

— Да.

— Помнишь тот вечер в Чикаго, когда моя молитва не сработала?

— Угу.

— Почему ты тогда не показал мне, о чем я молилась на самом деле?

— В каком смысле?

— Я десятки раз видела, как ты это делал. Брал чужую молитву и показывал человеку, что начинать надо с чего-то более простого.

— Мне казалось, нет ничего проще того, о чем просила ты, — сказал я. — А еще я чувствовал угрозу.

Сью ответила одним коротким «ха».

— Что смешного?

— Мистер Чувствительный Бывший Зэк. До меня только сейчас дошло, какой это комичный образ.

— Это ты мне такой ярлык придумала.

— А я и не отказываюсь. К тому же он тебе идет.

— Так мы и до детских игр скоро дойдем, — сказал я. — Я резина, а ты клей… и прочая ерунда.

Голос Сью снова стал деловым.

— Ну ладно, допустим, ты прав и я просто хотела с тобой трахнуться.

— То есть именно к этому ты и стремилась? Ну, когда заказывала мне молитву?

— Именно. Будем считать, что ты угадал. У меня была четкая цель. И что тебя так напугало? Ты боялся за свою жизнь? Или тебя не влекло ко мне физически?

— Да нет, к чему-то меня влекло. К тебе. К самому акту измены. Ко всему понемногу, наверное. Но больше всего хотелось просто потрахаться. В этом и заключается обычно главный соблазн.

— Значит, тебя все-таки остановил не страх, а то, что у тебя есть с Терезой?

— Да, и я не хочу это портить. Я мог бы тебе объяснить, но ты ведь не хочешь слушать про нас с Терезой.

— Вообще-то хочу. Как это ни странно — для меня самой, по крайней мере, — но я, кажется, завидую.