Новый день

Она беспокойно бродила по комнатам в поисках какого-нибудь занятия, когда её внимание привлёк шум у двери, ведущей в коридор: сгрудившиеся в кучу служанки звали на помощь стражу. С другой стороны, из-за двери, доносился знакомый голос.

«Беспорядок!», – подумала она, пытаясь протиснуться к выходу, но это удавалось с трудом. В конце концов, пришлось прикрикнуть на служанок; тогда они разбежались, не поняв, что именно она произнесла, но отменно разобрав недвусмысленные тон и мимику. Отворив, наконец, дверь, она увидела в коридоре Пьера.

– Что произошло? – удивился он.

– Сама не знаю, – пожав плечами, пропустила она его в пустую комнату. – Хотя… Заир мне как-то говорил, что тебе лучше сюда не приходить. Похоже, служанки тебя боятся.

Он немного помолчал, вглядываясь в окно и подбирая слова, а после нарочито спокойно спросил:

– Не считаешь, что пора выдвигаться в путь?

– А как же Гильберт? Оставим здесь – и его убьют. А если действительно отпустят, как обещали, он сам снова попытается напасть, и тогда крови не избежать! Лучше забрать его с собой.

– Он уже садился на коня. Слаб ещё, но скоро можно будет ехать.

– Наконец-то!.. А тебе чего? – за чуть приоткрытой дверью она вдруг заметила Бухзатан.

Та, пробормотав что-то про сладости, махнула рукой, призывая кого-то, и в комнату поторопилась войти Инас с подносом в руках.

– Тебе не кажется это странным? – тихо спросил Пьер, когда обе вышли. – Она оказалась у двери так бесшумно, что мы даже не знаем, как долго она тут пробыла.

– Да нет же! – недоверчиво усмехнулась Доминик. – Они не могут подслушивать – зачем бы?!..

Впрочем, она изменила бы своё мнение, если бы знала, что уже к вечеру начальник стражи Селим получил новый приказ – проследить, чтобы раненный чужеземец выздоравливал не так быстро… Так что когда в следующий раз Гильберт опять решился сесть в седло, всё было готово: небольшой кусочек тлеющего трута, вложенный в ухо коня, – и разъярённое от боли животное скинуло с себя ещё не восстановившего силы тамплиера. И ему снова пришлось забыть о седле, а его спутникам – о почти сбывшемся отъезде!

Скучающая Доминик продолжала упрямо просиживать время в покоях и иногда лишь выходила просвежиться в сады, окружающие дворец. И через некоторое время она уже почти смирилась с мыслью отправиться в город вместе с мамлюками. Конечно, вынужденные сопровождать госпожу в её капризе проехаться по городу они могли быть ей только помехой, но другого выхода, похоже, не предвиделось…

– Госпожа! – оторвав её от размышлений, перед ней склонилась Бухзатан, и Доминик, рассеянно оглянувшись, отметила, что вокруг ничего не изменилось: служанки продолжали раскладывать образцы тканей, хотя в комнате и так почти не осталось свободного места. Сочные изумрудные, золотые с багрянцем, огненные с замысловатыми узорами, красно-багровые оттенки, усыпанные драгоценными камнями и золотой вышивкой, сияли, вбирая в себя лучи солнца, пробивающегося сквозь резные окна.

– Такое великолепие! Госпожа будет так прекрасна в наряде из этой ткани! – старшая служанка благоговейно развернула дорогое полотно.

Мысленно отметив, что ткань действительно роскошна, Доминик отмахнулась от Бухзатан, и та отошла, поняв, что её лучше не беспокоить. А Доминик снова закрыла глаза, и ещё какое-то время ей удалось спокойно поразмышлять, пока её снова не отвлекли. «Вот если бы можно было как-нибудь оторваться, чтобы мамлюки вернулись во дворец, а я осталась одна…», – думала она, когда услышала шёпот служанок: «Владыка!».

Открыв глаза, она увидела перед собой Юсуфа.

– Рад, что всё это приносит вам радость! – благодушно кивнул он, указав взглядом на разложенные у её ног ткани. Рядом, раскрывая новые образцы, копошились служанки.

– Нет, вы ошиблись – мне всё это только мешает! – резко произнесла она, вспыхнув от возмущения. – Мне же нужно в город, а ваши стражи у ворот меня не пропускают!

– Вы уже были там, – удивился он. – И даже присутствие моего советника не уберегло вас от болезни. И чем плох сад?

– А мне надоел ваш сад. И ещё я хочу в оружейную! – вдруг выпалила она.

– Там опасно. А я желаю вам только добра! – убедительно произнёс он, но на неё это не произвело впечатления.

– Человек способен ошибаться.

– Потому я и уверен, что вы ошибаетесь в выборе блага для себя, – мягко-вкрадчиво ответил он. – Вас не пропустят в оружейную. И чем быстрее вы забудете про оружие, тем легче станет ваш путь!

– Вы шутите? – удивилась она. «Не может ведь быть правдой, что я не имею права сама выбирать, как жить?..», – подумала она, не поверив, что он говорит всерьёз.

Он не ответил и, открыв принесённый с собой ларец, предложил взглянуть на новые драгоценности. Но Доминик насупилась, поняв, что разговор об оружейной закончен также впустую, как и о пропуске за ворота.

– А музыку вы любите? – он отставил шкатулку и настойчивым взором всмотрелся в полурассерженное, полурасстроенное лицо.