Новый год в октябре

«Хе. А ты знаешь, сколько было, есть и будет убийц? Жизни не хватит, чтобы счесть. Ты не один… Конечно, это… неприятно, но посуди сам – здесь четкая альтернатива: или ты, или тебя. Выбирай.».

Прошин отодвинул тарелку встал. Пошел в каюту; дверь за собой притворил неплотно, чтобы слышать, что делается на палубе. Прилег, не раздеваясь, на койку.

– Спускай! – донесся крик Ворониной и одновременно заскрипели на блоках тросы – станина уходила под воду.

«Слушай, ты, – мертвея от страха, спросил он Второго. – А кто будет платить? Нет, я знаю, неправдой можно прожить, и здорово можно прожить и сдохнуть легко; но платить–то все равно придется… И если здесь не заплатишь, то заплатишь там…»

«Никакого там, – последовал веский ответ. – нет и не было. Не впадай в мистику. Ты плод эволюции земных организмов, выползших из первичного океана. Вспомни школьную биологию – с возрастом ее упорно стараются забыть! Вспомни! Обезьянки, питекантропы, прочие австралопитеки… Затем ты. Боги и всякие «там» рождены в темных головах питекантропов или… знаешь, что я тебе скажу… трусов! Так что живи, и живи так, как лучше. Привет, друг!»

Прошин закрыл глаза, чувствуя, что впадает в обморочное забытье. Где–то в глубине души он надеялся, что весь этот уже окончательно выстроенный план пойдет прахом, разладившись сам собой в каком–то неприметном, но слабом своем звене, что обязано было существовать, ибо задуманное казалось неправдоподобно чудовищным, чтобы свершится; но когда пробило пять склянок, с палубы донесся встревоженный гам, и он понял: есть! Обмерев, с минуту он лежал в оцепенении; затем спрыгнув с кровати и по–кошачьи подкравшись к двери, прислушался:

– «Лангуст» мозги полоскает, сволочь, – сказал кто–то расстроенно, и вслед за тем послышалось еще несколько голосов.

У Прошина, как от укола, побежали по спине мурашки. Сердце остановилось и тут же, будто сорвавшись, застучало захлебывающимся боем. Дыхание пресеклось, глаза заволокло теменью, испещренной плавающими золотистыми червячками…

– Ну, так что? – поинтересовался старпом. – Поднимать станину?

– А эксперимент? – завопил предводитель океанологов. – Мы же сорвем эксперимент! Там общая цепь! Надо нырнуть и снять эту «лангустину».. да!

– Тогда давайте нырять, – рассудил капитан.

Нырять выпадало Ворониной – Прошин «болел», а кроме них двоих грамотно отсоединить прибор не смог бы никто.

– Акваланги заряжены? – спросила Воронина.