Новый год в октябре

– Леша, – торопливо заговорила она, теребя уголок легкого шелкового платка, повязанного на шее. – У меня как сердце чувствовало, что ты сегодня вернешься… Я…

– Входи, входи, – судорожно закивал он, внезапно до слез обрадовавшись, что теперь не один. – Это хорошо… ты пришла… очень… прекрасно.

Она удивленно посмотрела на него.

– Что с тобой?

– А? – Он прыснул коротеньким, всхлипывающим смешком. – Да так… Я болел… Болел… я.

Она приложила ладонь к его лбу.

– Да нет, все прошло, – скривился он, откидывая ее руку. – Все прошло… Ты садись… Я просто… Не обращай внимания. Хочешь есть? А, ничего не купил. Ну, кофе, да? Сейчас…

Он метнулся на кухню, заросшую грязью, вымыл валявшийся в раковине заплесневелый ковшик.

– Давай я все сделаю сама, – сказала она обеспокоенно. - А ты ложись.

– Не, не, не! – замахал он руками. – Пройдет… Устал, дорога…

Она все–таки усадила его в кресло и ушла на кухню. Некоторое время он прислушивался к лившейся из кухонного крана воде, звону чашек, скрипу линолеума, затем взял из бара початую бутылку водки; стараясь не шуметь, ногтями вытащил пробку и, одним махом, из горлышка, опорожнил все до капли, не почувствовав никакого вкуса, – только болезненной судорогой сжало желудок и подступила тошнота. Мотая головой, он еле совладал с ней.

– Я схожу в магазин, – донеслось с кухни, и вслед за этим хлопнула дверца холодильника. – У тебя ничего нет, даже хлеба.

– Не уходи никуда! – сорвался он с места, боясь, что вновь останется один. – Есть не хочу…

– Может, уснешь?

– Я спал, спал! Очень много спал! – крикнул он раздраженным, севшим голосом.

Неудержимо ему вдруг захотелось рассказать ей все. Он отправился на кухню. Встал в дальнем углу, чтобы она не услышала запах водки.

– Знаешь, – сказал он, взвешивая слово за словом. – Там… произошла жуткая вещь…

Она встревоженно обернулась.

– В общем, – испугавшись ее взгляда, промямлил Прошин. – Я жил в гостинице… Рядом соседи – муж с женой. Ну… мужик хотел жениться по–новой… Так, чтобы без раздела имущества. И – утопил ее… жену.

– Я думала, с тобой что–то, – сказала Таня облегченно. Прибавила: – Ужас какой. – И протянула ему таблетку: – Выпей. Успокаивающее…

Прошин остолбенело, как загипнотизированный, смотрел на нее. Что–то странное виделось ему в ее лице, голосе, выставленной вперед руке..