Новый год в октябре

– Лорел, – сказал Джордж, на что Лорел кивнула и с великолепной быстротой соорудила три коктейля.

– Я думаю, – сказал мистер Джордж, разглядывая бокал на свет, – вы должны знать об обмен спешиалист все. Это карашо быть до рождество.

Прошин подобрался. Он ждал этих слов, в корне губивших все задуманное. Он наметил себе срок еще не написанной докторской – август. В течении этого времени предполагалось свернуть работу над анализатором, чтобы, развязав себе руки, смело идти к Бегунову с предложением, чтобы в Австралию послали его, Прошина.

– Это совершенно невозможно, – сказал он. – Обмен состоится осенью следующего года, не раньше.

Мистер Джордж выпил, еще более побагровев лицом, и пустился в возражения.

– До рождество – карашо, затем чуть–чуть плохо, – говорил он, выковыривая вилкой из консервной банки кусок сайры. – Наш спешиалист затем имеет работа. Это… у нас… план!

Прошин невозмутимо курил, разъясняя, что Бегунов не в состоянии отправить в Австралию кого попало; он обязан послать туда опытного, эрудированного человека, а подобные люди руководят в настоящее время ответственными работами.

– Вы сказал: осэнь? – Мистер Джордж задумчиво подвигал нижней челюстью. Челюсть у него была громадной, двигалась во все стороны, и жила как бы своей отдельной жизнью. – Осэнь.. Это есть не удобнас.. удобность! – Он махнул рукой – Ладно, пусть будет так.

– Вот и чудесно, – утомленно сказал Прошин и посмотрел на часы. Пятнадцать ноль ноль… Где же конец этому суетному, долгому дню?

Он полез в портфель и извлек бутылку.

– Оу! – серьезно сказал мистер Джордж, с уважением бутылку принимая. – Это есть отчень карашо.

Когда вслед за бутылкой опустел запас изысканных анекдотов и потянулись паузы, Прошин извинился и вышел позвонить Бегунову.

В полутемном коридоре было тихо и пусто, как на ночной стоянке поезда в спальном вагоне. Тусклые блики от ламп застыли на пластиковой, под мореный дуб, облицовке дверей. Звук шагов утопал в пружинящем ворсе паласа.

Он мысленно поздравил себя с окончанием первого дня игры. Цель обозначилась окончательно, как мишень на стрельбище после подгонки оптического прицела, и туманное ее пятно превратилось в четкий контур. Теперь дело за стрелком, за его умением плавно вести спуск, не сбивать мушку и не пугаться грохота выстрела.

– Ты почему не едешь? Где Австралийцы? – В голосе Бегунова звучало явное недовольство.

– А зачем? – спросил Прошин. – Мы все обговорили, обмен состоится осенью следующего года, вам – сердечные приветы.

– Осенью? А раньше что, нельзя?