Новый год в октябре

Бесчисленные морщины, нездоровая матовость кожи, грузная фигура только подчеркивалась девственной чистотой рубашки и спортивным покроем брюк.

– Ну, выглядишь ты превосходно, – заключил Прошин.

– Ах, милый лжец, – сказал Андрей. – Выгляжу я скверно.

Теперь он стоял на фоне приколоченный к стене оленьих рогов. Казалось, они росли из его головы.

Прошин невесело усмехнулся. Андрей, следуя его взгляду, обернулся, посмотрел на рога…

– Ты чего?

– Чего я?

– Чего, говорю, стоишь, проходи… – Андрей убрал руку с его плеча. – Пора начинать.

Прошин вошел в комнату. Гости как раз тушили сигареты и поднимались к столу. Гурман и чревоугодник, Прошин живо оценил ситуацию и вскоре пребывал в выгодной близости самых изысканных блюд.

«Осетра поближе… «Камю» – тоже… Всего одна бутылка, и не распробуешь… Салат – на фиг, а вот беленькие маринованные – это да, вещь…»

– Поляков, – представился сосед, человек с одутловатым лицом и тяжелой челюстью. – Ваш коллега.

– Даже? – Алексей, пропустив мимо ушей тост, машинально чокнулся с гостями.

– Да. А зовут меня Леонид Мартынович.

– Стоп, – призадумался Прошин. – Вы, случаем, не связаны с микроэлектроникой?

– И не только случаем. Всей прошлой и будущей жизнью.

– Профессор Поляков? Ну, слышал, конечно… В нашем НИИ восхищались вашими работами…

– Ну–ну, бросьте. А то растаю. – В голосе Полякова звучала ирония, но, тем не менее, было видно, что он польщен. – А вы, кажется, главенствуете над лабораторией? Дико заняты, наверное? Не до науки?

– Почему же, – сказал Прошин. – Вот… докторскую начал…

– За успех, в таком случае… – Поляков повертел стопку. – Линия ваша верна: кандидатов – мильон, докторов – существенно меньше. Доктор… это дело другого рода. Это… – Он выдержал паузу, глядя Прошину прямо в глаза. – Власть. Деньги. Конечно, счастье не с этом, но и в этом что–то есть…

– Да, – сказал Алексей. – И не что–то, а много конкретных и вкусных вещей. И с этими словами он занялся осетром, вытащив серебряной лопаточкой из середины рыбины изрядный, украшенный морковной звездочкой и волнистой полосой майонеза кусок масляно блестевшего мяса.

Аппетита, впрочем, не было. Он давно отметил в себе некую странность: как бы голоден ни был, какими бы яствами не ломился праздничный стол, но есть много в гостях он не мог. А когда возвращался домой, запропастившийся аппетит появлялся и есть хотелось зверски, но уж тогда, к великой досаде, приходилось довольствоваться уже не деликатесами, а блюдами сугубо будничного обихода, типа пельменей или сосисок.