Новый год в октябре

– Я полагаю так: бороться с этим… хлопотно. Потом, стать «своим» проще, нежели лезть во всякие драки и более того – побеждать в драках. Тут есть, конечно, элемент гиперболы, но подчас не столь важны средства выражения идеи, сколько сама идея. Вы меня понимаете, знаменатели у нас, уверен, одинаковые.

– Что–то не пойму… – Прошин хмуро посмотрел на собеседника. – Вы хотели со мной поговорить, по–моему…

– А, вас интересует деловая часть? – Поляков изобразил оживление. – Пожалуйста. Про погоду, как полагается в светском обществе, мы… обсудили. Итак. Для начала хочу заметить о себе как о человеке практического склада ума. Это, уверяю, неплохая черта характера, и во многом благодаря ей я доктор наук, заместитель директора и тэ дэ. М–да. Так вот. Меня всегда интересовал ваш институт. Прекрасный институт! Широкие международные связи, чего не сказать о нас… Специфика! – Он вздохнул. – Многих ваших я знаю. Но мне хотелось бы подружиться , ну…

– Со мной, например, – подсказал Прошин.

– Да, – кивнул Поляков. – Где–то так…

– Подружились, например, – продолжил Прошин.

– И хватит, – откликнулся Поляков. – На первый раз. А на следующей недельке жду вас у себя. Хлопнем по рюмашке, поговорим…

– Опять о социальном зле?

– Ну, а чего… О диссертации вашей, если хотите. Трудности у вас есть?

– Есть. Над диссертацией нет руководителя, в диссертации нет идеи.

– А Бегунов? – Поляков ковырял спичкой в зубах.

– А Бегунов – честный человек.

– Но у него должен существовать заряд либеральности по отношению к своему сыну хотя бы?

– Заряд уже выстрелил. – Прошин сложил пальцы «пистолетиком» и надул щеки.

– Это плохо, парень… Кстати, давай на «ты»… – Спичка соскользнула, переломилась о десну, и Поляков зашипел от боли.

– Давайте на «ты», – согласился Прошин.

– Значит, на следующей недельке?

– А если попозже?

– Жду звонка, – Поляков страдальчески причмокивая, вытащил из бумажника карточку. – Мои координаты.

Прошин, не глядя сунул бумажку в карман. Затем встал, выглянул в коридор… Гости уже целовались, запаковываясь в шубы.

– Народ разбегается, – сказал Прошин, не оборачиваясь. – Пора и нам… Вас подвести?

– На какой машинке ездим?

– На советской, скромного черного цвета, – сказал Прошин. – Называется ГАЗ–24, «Волга». Ну, подвезти?

– Я своим ходом… – Поляков застенчиво улыбнулся. – Я тоже машиной… Беленькой, правда. Но названия схожи – «Вольво».

* * *