Новый год в октябре

– Псих, – цедил он, И с чего завелся? Ненормальный…Комплекс неудовлетворенности. В будни подавай ему праздники, в праздники – будни… чудик.

Походив по квартире, включил телевизор. Как всегда по всем программам крутили какую–то дичь. Телевизор пришлось выключить, хотя порой лучшего помощника убить время найти было трудно. И вонь нахлынуло и сжало душу, будто в кулак, одиночество. Привычное… Иногда оно было невыносимо, угнетая Прошина, как головная боль, но порой, преодолев его оковы, он вдруг начинал испытывать горькую, торжественную сладость своей отделенности от мира людей, похожую на смутное приближение к мудрости. В такие минуты ему казалось, что по–настоящему познать людей можно лишь вдалеке от них, от их веселий и застолий, наедине с собой припоминая лица, слова, поступки и постепенно, будто кусочек за кусочком очищая икону от черных, непроглядных слоев, открывать характеры, оголять чувства, постигать тайный смысл человека – его души, его жизни. Но это случалось не часто.

Обычно ему безвольно желалось общения, и тогда, завалившись на тахту, он названивал всем знакомым подряд, что было глупо, но помогало; как, впрочем, и телевизор.

Он уже взял записную книжку, готовясь приступить к безрадостной процедуре «обзвона», но отложил шпаргалку… Следовало придумать нечто новенькое.

Уселся за письменный стол. Лампа, ручка, бумага так и подмывали что–нибудь написать. Откуда–то снизошло: стихотворение. А почему бы не попробовать? Внезапно определилась фабула, носящая характер лирический: Он и Она увидели друг друга, поняли, что каждый – судьба другого, кинулись навстречу, но наткнулись на бесчувственные стекла вагонов. И два поезда, тронувшись с места, унесли в разные стороны навек разбитые сердца. Однако, несмотря на ясность содержания, гораздо сложнее обстояло с формой. Проблема рифмы сменялась проблемой размера; обретая размер, он впадал в многословие, и из–под пера лезла какая–то чушь… В итоге, когда часы отщелкали пять вечера, и мусорное ведро до половины заполнила исписанная бумага, он понял, что поэтическое творчество – занятие довольно нудное, трудоемкое, а что касается стихов о любви – то и требующее определенного вдохновения; а откуда его взять? И тут недалекая ассоциация привела его к Ирине…

Прошин вновь взял записную книжку, затем отложил ее… Номер телефона вспомнился сам собой – отчетливо, как и был записан, представился этот номер перед глазами…

Длинные, длинные гудки.

– Здравствуйте, Ира. Это Алексей.

Она молчала.