Новый год в октябре

Рассчитывать на помощь не приходилось: спелеологи эту пещеру почти не навещали. Не было ни еды, ни спального мешка. И тут он совершил ошибку, едва не оказавшуюся роковой. В темноте, охваченный ужасом, близкий к помешательству, он бросился наугад по путаным переходам и вскоре напрочь потерял представление о том, где находится. И тогда что–то укололо: остановись! И он остановился. Это было очень трудно, но он заставил себя. Присел на осыпь известняка, закрыл глаза, отдышался; нащупал в кармане коробок спичек… Затем, подумав, достал нож, на ощупь расколол каждую драгоценную спичечку надвое и, оставляя на своем пути, как ориентиры, клочья разорванного свитера, начал искать выход. Он искал его долго, более суток, но – нашел и выбрался из тьмы, где не было ничего, кроме светящихся стрелок часов, страха и безумно звеневших мыслей. Он упал с косогора в снег и катался по нему, с нежностью вглядываясь в равнодушные звезды, и плакал от счастья. А потом, по дороге на станцию, вновь заблудился в ночном лесу и отмахал уже спокойно, без истерики, километров пятнадцать по пояс в снегу, в мороз. Утренней электричкой он приехал домой: исхудалый, грязный, голодный, с кольцами коросты на обмороженных запястьях, но победивший и благодарный судьбе за это испытание.

Он обвел рассеянным взглядом институтский дворик. Сотрудники тянулись к проходной. Конец работы. С усилием поднялся, взял пачку сигарет – пуста... Подумал:

«К лучшему. Время начинать намеченное. Бросаю».

Вышел из проходной, забрался в выстуженный салон «Волги».

– Леш, постой, – раздался голос Авдеева. – Огоньку не найдешь?

Прошин вытащил зажигалку.

– Дарю, – сказал он. – На добрую, как говорится, память.

– Ты чего это? – Авдеев разглядывал подарок.

– Бросаю курить, – поделился Прошин. – С сего момента.

– Ну, ты даешь, – сказал Коля и бережно защелкал «Ронсоном», поворачиваясь спиной к ветру.

– Садись, – предложил Прошин. – Подвезу. – И, повинуясь какой–то нечеткой идее, продолжил: – Кстати. Ты как, свободен? А то могу пригласить в гости. Хочешь? А, Никола?

– Ну, чего же, – сказал тот, с удовольствием располагаясь на сиденье. – Со всей душой. Жратвы только на завтра прикупить надо, а так…

– Творожок и пакет молока я тебе на завтрак подкину, – посулил Прошин, трогаясь с места. – А сегодня посидим, выпьем…

– Да Бог с тобой, не пью я!