Новый год в октябре

- Намекаю. – Андрей спокойно разливал кипяток по чашкам. Рука у него была загорелая, полноватая, густо поросшая мягкими черными волосиками; обручальное кольцо плотно сидело на безымянном пальце. – Собственно, я все готов понять. И у меня бывали грехи. Но с женами друзей… Неприятно. Чуть-чуть, но неприятно.

- Да ты сошел с ума! – возразил Прошин.

- Кому верить? – рассуждал Андрей. – И во что? Вечная ложь. На работе, ибо тамошняя истина: зарплата и должность; с друзьями – потому как их нет, а считаются они таковыми в силу той условности, что вроде бы должны существовать; жена – штучка сродни условному другу, да и болезнь у вас одна: любите со слезой рассуждать, что, дескать, не так живем. Карьера – низость, вещи – хлам, надо искать идеалы.

- Да я же повторяю, - встрял Прошин растерянно.

- Лицемеры, - без выражения продолжал Андрей. – Вот я: циник, погряз в добывании денег, но насколько внутренне честнее. Я могу заявить о себе: ничтожество. Вы – никогда! Аристократы духа, как же! Выпендриваетесь, как мухи на аэродроме. Только кому ваше фарисейство нужно, самим, что ли? Игра в положительные рефлексирующие персонажи. Ты бы хоть не ломался, Леха, а? У тебя-то, по моим большим подозрениям, если и завалялось какое-то положительное качество, так это… резус-фактор.

- Он у меня отрицательный, - медленно сказал Прошин. – Знаешь, Андрей, думай, что хочешь, но… если и прав ты, то в одном: мы с тобой – да, ничтожества. Таня – нет. А коли есть у нее симпатии ко мне, принятые тобой за признак измены, то дело в том, что она ищет кого-то. Человека, никогда о себе как о ничтожестве не заявляющего. Может, и любит она меня. По ошибке.

- Страсти-мордасти. А ты?

- А я? Что я? Мы с тобой те игральные кости, что из одной кубышки на божий свет вытряхнуты… Главное: какую площадь составляют белые пятна черных боках… Впрочем, к Татьяне я равнодушен. Успокойся.

- Вот что. – Андрей пил кофе, после каждого глоточка облизывая губы. – С Танькой у нас критические взаимоотношения. И на эту зажравшуюся истеричку, которую я все-таки люблю, ты один способен оказать влияние. Прошу – окажи. Хочешь спать с ней – спи. Но до развода дойти не должно, ясно? У меня очень ответственная международная работа. Этот тебе не твоя лавочка. Подробности опущу, но в наших сферах разводы не поощряются. К сожалению, у меня одно окно, и один свет в нем: та самая карьера. Отбери ее – и кончился я. Понял? Кстати, ты по какому поводу заявился?

- Да так. Навестить.