Новый год в октябре.

«Я псих, - с вымученной ухмылкой думал он, спускаясь к машине. - Точно!»

* * *

Около гаража Прошин столкнулся с Зиновием.

– Здоров, начальник! - сказал тот.- А мы тут тебе сувенирчик припасли… - И показал напоминающую клещи штуковину: вороненый стержень, а на конце его два изогнутых серпами граненых клыка, отливавших булатной голубизной.

– Сувенир? - подозрительно спросил Прошин.

– Прибор — замрите мухи! - ответил Зиновий компетентно. - Противоугонное средство карающего назначения. Значитца, так… Лезут к вам в машину. Ключик в замок, он будет попроще… Тут выскакивают эти друзья… - Он потряс «клешней». - Одна из-под «торпеды», другая — на педальку акселератора… Тресь-есть! Нога-рука.

– Так он же кровью истечет, - сказал Прошин, коснувшись пальцем острия клыка, этот бандит…

– Так бестолковых и учат, - уверил Зиновий.

– То есть капкан на автомедвежатника, - подытожил Прошин в раздумье. - Что же… Идейка реакционная, но где есть собственность, должна быть и охрана ее… А где охрана - там гуманизм извечно ни при чем. Ставь! Сколько с меня?

– Вопрос дипломатический. - Зиновий почесал «клешней» за ухом.- Пятьдесят. Но это же аппарат!

– К концу дня успеешь?

– Ну, все в лучшем виде…

Прошин отправился к себе в кабинет. У двери остановился, взглянув на новую табличку «Иностранный отдел», сменившую прежнюю, двуязычную, что казалось ему выспоренной.

Новшество, однако, вышло боком: кто-то из недругов соскреб первые три буквы и теперь сияющая позолотой надпись гласила не что иное, как «странный отдел».

Прошин сжал зубы, пробормотал: «И таких ты жалел!» - плюнул и вошел в кабинет. Там он застал Глинского.

– Леша, ты всегда был мне другом, - начал тот.

– Ой, Сереженька, откель слова такие? - удивился Прошин. - Надо что-нибудь, да? Ты уж сразу выкладывай.

– Да, у меня просьба. Океанологи приглашают меня и Лукьянова на испытания «Лангуста». Пошли вместо Лукьянова Наташу…

– А как же бедный Федя Константинович? Крым, море, воздух… Обделим старикана, нет?

– Он с июля в отпуске. Август — отгулы.

– Подумаю, - кивнул Прошин. - Ты, кстати, отчего до сих пор не женат? Я просто заждался: когда ж Натали сменит фамилию? Наталья Глинская! Звучит! А что такое… Воронина. А? Или дело не клеится? Поведай. Мы ведь, как ты изволил выразиться, друзья… - Прошин достал из стола пакетик с орешками миндаля и начал колоть их.

– Не пойму я ее, - как бы про себя произнес Сергей и раздраженно повел плечом, словно пытаясь высвободить его из футболки.

– Да она не для тебя! Тьфу! - Прошин сморщился и выплюнул в окно крошево горького зернышка. - Ничего у тебя с ней путного не получится, Серега, помяни мое слово!

«А если все-таки вернуть его? - подумал он.- Не поздно же…»

– Так как насчет командировки?

– Я подумаю, - повторил Прошин. - И знаешь… поедем-ка мы сегодня вечером поваляться на коврике в кимоно. Я покажу тебе парочку трюков из айкидо и одну элегантную штучку из кун-фу — пяткой в висок, стреляющий такой удар, сбоку…

– Мне… приказано ехать?

– Ага. Часам к пяти подходи к машине.

Сергей ушел. Прошин разобрался с международной перепиской и призадумался. Его неожиданно привлекла мысль о поездке в Крым. Почему бы не поехать самому? Но с кем?

Вот был бы Роман… Хотя с ним тоже как-то… скучно. Ну, а с Ворониной, если та согласится?

Ого, интересно! Поехать с этой пай-девочкой. Да еще отбить ее у Сереги, ха-ха-ха! А ведь в самом деле мысля оч-чень оригинальная, и почему не попробовать?

В два часа он пообедал и до пяти играл сам с собой в «самолетики», поражая стреляющим из-под пальца карандашом нарисованные на бумаге крестики. Затим отправился к машине.

Глинский уже сидел там, скучая. Подбежал Зиновий. Дыша портвейном, произнес напутственную речь о технике безопасности в обращении с карающим устройством «клешня» - и поехали.

В шесть часов вечера, одетые в кимоно, Сергей и Прошин прыгали на батуте — разминались. Затем присели отдохнуть в уголке, прислонившись к прохладной, обитой кожаными матами стенке. Прошин достал из сумки банку виноградного сока и, сделав глоток, замычал от удовольствия.

– Слушай, Серж, - сказал он лирически-воодушевленно. Помнишь, как мы сюда ездили раньше? Три раза в неделю, как повинность отбывать… И были ребята — самое то…

Может, нам снова… начать?

Сергей уловил многозначительность и усмехнулся.

– Вряд ли… И насчет дзюдо вряд ли, и… насчет каратэ…

– Значит, ты здесь только из-за того, чтобы я с тобой отправил Воронину? Потакаем капризу? Взятка присутствия?

– Да! - Глинский с вызовом поднял на него глаза. - Да, я сам по себе. И ищу свое окружение. А быть с тобой… прости — значит быть одному… Ну, плюс, вернее, минус та банда что достает тебе дефицитное пойло, жратву, шмотье… И вообще с тобой — смейся не смейся — страшно.

– Да разве я баба-Яга, деточка? - улыбнулся Прошин. - Съем тебя? Дурак ты! Прибился к стаду: оно большое, глупое, и в нем не боязно. Раскрыть тебе шире глазенки?