Новый мир. Книга 1: Начало. Часть первая

— Мы с мамой не раз тебе рассказывали, что представляло собой это место, когда мы прибыли сюда в июне 56-го. Бесконечные ряды грязных армейских палаток, выставленных румынскими властями для приема украинских беженцев, когда в стране сохранялось еще хоть какое-то подобие порядка. К тому времени, как мы здесь появились, назначенная властями администрация лагеря и небольшая охрана из числа мобилизованных румынских резервистов давно исчезла: люди отправились по домам, спасать свои семьи. Бразды правления взяла в свои руки группа активистов во главе с отставным полковником украинской армии Симоненко. Сами организовавшись, люди распределили обязанности, сформировали трудовые, охранные и поисковые отряды. Для беженцев, которым не хватало место в палатках, рыли землянки. Вокруг лагеря возвели укрепления на случай возможных нападений. Всем этим руководил полковник. Он одним из первых встретил нас, когда мы пришли. Крепко пожал мне руку и приветствовал по-военному рублеными словами: «Рады. Это наш дом, теперь и ваш. Прошу любить и защищать!» Он произвел на меня хорошее впечатление. Сразу было видно, что это человек честный, искренний, но при этом решительный, очень стойкий и непреклонно суровый. Только такой человек, наверное, и смог бы управлять хаотично образовавшейся общиной в те тяжкие времена. Я вот говорю честно — не смог бы. Становление нашей с тобой малой родины происходило в муках и постоянной опасности, словно тяжелые роды. За один день порой происходило столько всего, что можно было поседеть.

— Говорят, вы с Семеном Аркадьевичем не очень-то дружили, — заметил я.

— Ну, пожалуй, друзьями мы не были, — усмехнулся папа. — Но и не враждовали никогда. Просто… наши взгляды на некоторые вопросы отличались. Понимаешь, у меня в душе с первого дня теплилась надежда, что цивилизация в конце концов восстанет из пепла. Что стоит переждать некий тяжелый период — и все снова вернется на круги своя. Я был тогда совсем молодым, и, наверное, даже большим мечтателем, чем сейчас. С замиранием сердца я улавливал любые отголоски новостей из далеких уголков земли, взахлеб рассказывал всем о Сиднейском конгрессе, о Содружестве наций… Ну а Семен Аркадьевич, потомственный силовик, мыслил исключительно приземленно и реалистично. Полковник не питал никаких надежд на помощь извне. Главным приоритетом он считал обеспечение автономного снабжения общины всеми необходимыми ресурсами начиная от питьевой воды и продовольствия и заканчивая электроэнергией, топливом, оружием и боеприпасами. Быстро сориентировавшись в постапокалиптических реалиях, он сделал вывод, что цивилизованный образ жизни потерян для человечества если не навсегда, то на неопределенный период времени. Следовательно, о гуманистической моральной основе, властвующей в старом мире, придется забыть, научившись выживать в условиях кулачного права.

В последних словах папы почувствовалась грусть. Он сделал паузу, задумавшись о чем-то. Я припомнил истории о зверствах в наших поисковых группах, о столкновении папы с моим бывшим физруком и спасенном им цыганском пареньке.

— Ну, ты ведь знаешь уже, что тогда происходило, — будто почувствовав мои мысли, продолжил свой рассказ отец. — Я много раз пытался обратиться к Симоненко, чтобы он навел порядок в поисковых группах. Но полковник смотрел на ситуацию иначе и не желал ничего обсуждать. Единственной своей целью он почитал обеспечение выживания и безопасности «своих» людей. И не скрывал, что эта цель, по его мнению, может оправдать любые средства. Он говорил, что мягкотелость и слабость были недопустимы. И что он готов пожертвовать своим добрым именем среди потомков для того, чтобы эти потомки родились вообще. Это были сильные слова — как раз такие, в которых нуждались отчаявшиеся люди в разгар кризиса. Впрочем, он никогда не был популистом. Все, что говорил полковник, отвечало его искренним убеждениям…

Папа был хорошим рассказчиком и я, не перебивая, с большим вниманием выслушал его.

Папа признал, что железной своей рукой Симоненко действительно укрепил позиции общины в регионе и завоевал популярность. В округе разносились слухи о якобы безопасном и процветающем месте, где людей каждый день кормят и поят водой из качественных водных фильтров. Хоть слухи эти были серьезным преувеличением, в ВЛБ № 213, который местные стали называть «Новой Украиной», начали стекаться многочисленные переселенцы. В первые недели ворота лагеря были открыты для всех желающих и их даже приветствовали. Но очень скоро начал остро становиться вопрос продовольствия, воды и просто-напросто жилого пространства.