Новый Мир ( № 1 2002)

Он вообще был цепок к мелким, ничтожным, с точки зрения символиста, деталям. Видимо, за это его так любили акмеисты с Гумилевым во главе. Не могу отказать себе в удовольствии процитировать начало превосходного сонета “Рынок”:

Здесь груды валенок, и кипы кошельков,

И золото зеленое копчушек.

Грибы сушеные, соленье, связки сушек

И постный запах теплых пирожков...

Еще более удивителен цикл “Итальянские впечатления”, написанный им — несчастным эпилептиком, несколько раз, по собственному признанию, сходившим с ума, никогда не покидавшим России. Тут, конечно, волшебным образом преображены путевые итальянские стихи многих коллег по цеху поэтов (но не по Цеху Поэтов) — Блока, Кузмина, Гумилева, Городецкого, и все же какая легкость, тонкость, естественность, непринужденность этих книжных по рождению строк:

Гляжу в окно вагона-ресторана:

Сквозь перья шляп и золото погон

Горит закат. Спускается фургон,

Классической толпой бегут бараны.

По виноградникам летит вагон,

Вокруг кудрявая цветет Тоскана,

Но кофием плеснуло из стакана,

С окурками смешался эстрагон...

По легенде, он умер от припадка, вызванного известием о начале Первой мировой. Счастливец.

Сигизмунд Кржижановский. Собрание сочинений. Т. 1. Составление, предисловие и комментарий В. Перельмутера. СПб., “Симпозиум”, 2001, 687 стр.

Умирающий Кузмин сказал: “Жизнь кончена. Остались только детали”. Сигизмунд Кржижановский принадлежал к тем, на чью долю умирающий серебряный век{{Использую здесь это понятие несмотря ни на что, даже на превосходную книгу-разоблачение Омри Ронена.}} оставил детали. Много деталей, ибо деятели его были щедры и забывчивы.

Выпуску первого тома ПСС Кржижановского предшествовала и сопутствовала серьезная рекламная кампания. Этого писателя величали “Борхесом”, “Кафкой” и даже “Дерридой” русской словесности. Конечно, ничего похожего. Кржижановский типичный “малый поэт”, закрывающий эпоху после ее конца. Он, переехавший в Москву из Киева, застал уже совершенно иной контекст, нежели тот, который его воспитал; попытки вписаться в него оказались тщетны, тогда-то Кржижановский и присягнул на верность умершему.