Новый Мир ( № 2 2000)

Тайна “имения, но не обладания” раскрывается Елагиной по-своему. Ее герой — “Фарфоровый ангел”, приманивающий именно что своей амбивалентной природой: с одной стороны, небесной, даже не красотой, а отстраненностью, не-от-мира-ее (героини) сущностью, а с другой стороны — фарфоровостью, то есть хрупкой искусственностью, негибкостью, холодностью, опасной склонностью падать и разбиваться при любом неосторожном прикосновении.

Конечно, это давняя тема, это еще еврипидовско-трагедийная тема. И не случайно в златовласом герое стихов Елагиной угадывается современный Ипполит, дважды отделенный от мира героини: своим возрастом и занятостью собой (вплоть до нарциссизма):

Ангел ты мой, фарфоровый ангел,

Ничего-то обо мне ты не знаешь,

Хоть так часто сидишь напротив

И в глаза мне смотришь подолгу

Пристальным взором вундеркинда

В новомодной тонкой оправе.

(Другой вариант любовной коллизии, разыгрывающейся в стихах Елагиной, выявляет все ту же невозможность реализации чувства — страсть, так сказать, к “голубомуангелу” — например — в стихотворении “Ну, попробуй, попробуй влюбиться еще и в миллионера...”.)

Этот цикл Елагиной совершенно не случайно стилистически клонится то к разговорно-простодушным признаниям Кузмина (достаточно сопоставить “Утешение” из “Сетей”: “Я жалкой радостью себя утешу, / Купив такую шапку, как у Вас...” — и: “То подсвечник тебе подарю, а другой себе оставлю, то кружку. / Все придумываю какие-то несуществующие связующие узы...”), то к шекспировским торжественно-экзальтированным монологам:

Им не под силу наших чувств напор,

И страсти им неведомы, и гнет,

И сладость выбора. Но облик, облик!

Но красота небесная! Но то,

Что слову не дается, только кисти!

Через частное переживание, через личную неудачу, через трагичность беспомощного ощущения себя Федрой, любующейся красавчиком из “поколения X”, проглядывает общечеловеческая проблема “заброшенности” в мир, чуждый, трансцендентный, соблазняющий меня, манящий, но не дающий осуществиться. Вот где нарушение симметрии.