Новый Мир ( № 4 2002)

Можно заметить симфонию западного и родного азиатского в творчестве писателя. Мураками как бы балансирует на грани культур... Но и тут есть повод насторожиться. Порой явственно просвечивает конъюнктура, и возникает чувство, что книга писалась специально под какую-нибудь премию. Мураками выплеснул всю палитру откровенно “модного”: дружба с малюткой-ясновидящей (“метафизическая Лолита”), секс с классной проституткой, убийство и проклятые полицейские... И даже появляется двойник автора — стареющий писатель Хираку Макимура. Текст также отягощен перечислением напитков и блюд, которые герой отведал, плюс названиями рок-банд, которые он слушает, пока разъезжает на авто под однообразно сыплющим снежком.

Роман “Dance...” обладает несомненным достоинством. Это цельность текста. Все подчинено внутренней мелодии, одно предложение плавно сменяет другое. Композиционно, стилистически, интонационно — действительно, dance, танец! Декоративно, в масках, но танцуют персонажи... Порхают страницы книги...

Читать рекомендуется в тепле, у зимнего смеркающегося окна, приятно устав от прогулок по среднерусским сугробам. Глаз гладко скользит по страницам — не проваливаясь в пустоты и не царапаясь о неуклюжие фразы. Читайте разморенные, нежно-полусонные... И, подняв глаза от книги, вы вдруг заметите в заледеневшем окне колыхание бабочек. И Сугроб-Овца тоже будет в окне.

Распутав несколько мелких ниточек и окончательно запутав главные узлы, Мураками внезапно прерывает “Dance...”. Единственное, что если и не интригует, то обнадеживает, — впереди маячит очередное продолжение. Ведь это была только первая часть.

Сергей ШАРГУНОВ.

Художник и окрестности

Мирон Петровский. Мастер и Город. Киевские контексты Михаила Булгакова.

Киев, “Дух i лiтера”, 2001, 367 стр.

Видимо, нет ничего странного в том, что Михаил Булгаков — писатель фантастический — породил и фантастическое булгаковедение. Современная Булгакову советская критика считала его “внутренним эмигрантом”, некоторые эмигрантские авторы — а позднее и “радикально-прогрессистские” отечественные — обвиняли его в прислужничестве режиму. Нынешние сочинители кто “уличает” его в связях с масонством, кто пытается доказать, что он был знаком чуть ли не с манускриптами средневековых монастырей Западной Европы... Русские шовинисты вербуют его под свои знамена, украинские националисты — под свои. И как говорил один булгаковский персонаж: “Я... начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время”.