Новый Мир ( № 6 2002)

С грустью и неторопливой мудростью оброненные слова. Два Поэта сдаются на милость печальных муз — для нас. Не специально для нас, но сколько же нам достанется щедрых подарков благодаря их простому, без бравады жесту.

Я пробую, чуть отрешась от этих донельзя насыщенных строчек, глянуть на подборку целиком. Есть в этом построении одна грустная человеческая черточка, которая не позволяет мне благодушествовать, сколь бы ни очаровывала здесь сама поэзия. Даты под каждым стихотворением.

Человек не шутя дорожит каждым Богом дарованным днем. Потому что стихи эти написаны после “долгой зимы,где болел ты, впадая в бред”. И расположены стихотворения одно за другим строго по времени их появления. И если уж называется все это “Гимн” (действительно — гимн!), то как гармонично, как торжественно завершала бы все концовка хотя и грустного, даже немного растерянного — распад империи, — но поднимающегося до высочайшей ноты стихотворения, которое как раз написано последним из представленных:

Но печальную оду заканчиваю мольбой:

Хорошбей, земля, из последних сил хорошбей!

Какое было бы финальное крещендо! 10 мая 2001 года это написано. Но заканчивается подборка не этим, позднейшим здесь, стихотворением, а другим, как бы незаконно вставшим не на свое место.

А жизнь летит быстрей, чем деньги,

И всё — на ветер, —

выскочили строчки из 2 марта 2001 года. Ими завершился цикл.

Потому что автор — честен, потому что в момент последней исповеди никакие торжественные одежды тебя не прикроют. Потому что стихи — это одно. А дни — это уже другое. Потому что дни, когда жизнь не перекладывается (или не укладывается) в стихи, а просто уходит,“это все гораздо проще, / будничнее во сто раз”,как горько обронил Георгий Иванов.

И я, заканчивая здесь свое признание в качестве гостя подлинной поэзии, напомню себе — закурсивлю — еще две строчки Лиснянской:

А еще и тайная есть корысть у гостей,

А вернее, мечта, — до старых дожить костей,

И любимыми быть, и на склоне преклонных дней

Слушать гимны себе, что свежей любых новостей...

Пусть будет здесь и моя скромная лепта.

Покидая этот поэтический дом, я уже с улицы слышу, как доносятся до меня реплики разыгравшейся там сцены:

Твоя ревность и трогательна и смешна, —

Неужели не видишь, что я и стара и страшна

И помимо тебя никому на земле не нужна?

.....................................................

А приходят к нам исключительно из доброты —

С крыши мох соскрести, кое-где подвинтить винты,

Да еще приносят мне молодые цветы

В благодарность, что жив и мной обихожен ты.