Новый Мир ( № 8 2002)

Примечательно, что несколькими годами позже, в совсем уже другое время и в другую научную пору своей жизни, Гуковскому тоже пришлось “оправдывать” литературу XVIII века. Так, в 30-е годы Гуковский совместно с В. А. Десницким выступил против взгляда на русскую литературу XVIII века как на “мало интересную”, на классово чуждую, а потому не требующую изучения, как на литературу, расположенную “в одном из отдаленных закоулков”. Но в первой главе книги “Русская поэзия XVIII века” это “оправдание” имело совсем иной характер — Гуковский не защищался, а нападал.

Кратко описав литературное пространство XVIII века и одним ударом отменив понятие “ложноклассицизм”, Гуковский показывает, как из разнообразия литературных влияний появляются “свои собственные... поэтические системы”, с “новыми именами, с новой славой”.

“В 1741 г. из Германии вернулся в Россию Ломоносов... Своим творчеством он создал целое литературное направление”. По Гуковскому, “литературному направлению” Ломоносова присущи “лирический подъем и восторг”, ведущие за собой многочисленные метафоры, славянизмы, библейские выражения, “поддерживающие общую атмосферу величия слога”. И если для Ломоносова “восторженный пиит руководим в своем пении не разумом, но восхищением”, то для А. П. Сумарокова именно без руководства “острого разума” поэт “набредит и бредом своим себе и несмысленным читателям поругание сделает”.

В Сумарокове Гуковский видит “новое, более молодое течение”, столкнувшееся с литературным направлением Ломоносова. Он — полный антипод Ломоносова: главное для Сумарокова — это “ясность и чистота” в стихах, отказ от искусственности, а значит, и от “фигурности” и метафоричности речи; важнее всего для поэта простота и естественность, и плох тот, кто создает “речь совсем необычайну, надуту пухлостью, пущенну к небесам”.