Новый взгляд на трансперсональную теорию: человеческая духовность с точки зрения соучастия

В-третьих, трансперсональные события могут происходить и в локусе коллективных отождествлений, типа тех, что могут возникать из архетипических, филогенетических, расовых или культурных морфических полей. Обобщая и творчески расширяя работы Грофа (Grof, 1985, 1988) и Шелдрейка (Sheldrake, 1981, 1988), Баше (Bache, 2000) доказывает, что многие из трансперсональных переживаний в психоделических сеансах необходимо понимать как происходящие с участием не только индивидуального человеческого сознания, но и более широких полей сознательных отождествлений, которые «включают в себя познание, планирование и создание нового». Например, говоря о соучастии в разуме человеческого вида, он пишет:

это не опыт становления чем‑то иным, чем мы есть, а скорее достижения более глубоких уровней того, чем мы уже являемся. Мы не обретаем разум вида, а открываемся той части своего существа, где мы уже являемся разумом вида.[49]

Наконец, существует обширная литература о священных местах, которые в религиозных традициях считаются особенно заряжёнными духовной силой или духовным присутствием (Eliade, 1959; Olsen, 1996; Swan, 1990, 1991). У любой духовной традиции есть одно или несколько священных мест, особое духовное качество которых делает их предпочтительными для ритуальных и религиозных практик, например очищения и исцеления, молитвы и созерцания, визионерского поиска и паломничества или, в более общем смысле, духовного обновления. Примерами таких мест, зачаровывающих даже современного человека, могут, в частности, служить Паленко, гора Арафат, Дельфы, Мекка, гора Синай и Лурд. Следующее высказывание Свона (Swan, 1988), несмотря на свой субъективно-опытный язык, многое говорит о природе священных мест: «Если мы обнаруживаем, что многие люди, независимо от культурного наследия или предварительной осведомлённости о «силе» того или иного места, приходят в это место и переживают там трансперсональный опыт, то, пожалуй, можем начать лучше понимать, почему шаманы почитают так называемые места силы». Я закончу этот раздел словами Джоан Галифакс (Halifax, 1998), которые прекрасно передают суть этого расширенного понимания духовности: «Я не решаюсь называть себя духовной», пишет она, «но ощущаю, что духовное течёт между существами, будь то люди или другие создания».[50]

Трансперсональные феномены как события соучастия

Самая важная особенность трансперсональных событий состоит в том, что они носят характер соучастия. В этом контексте термин соучастие имеет три разных, но в равной степени важных значения. Во-первых, он указывает на то, что после разрыва с картезианством, трансперсональные события — и знание, которое они передают — больше не могут считаться объективными, нейтральными или просто когнитивными. Напротив, трансперсональные события вовлекают человеческие существа в сопричастное, взаимосвязанное и нередко страстное познание, которое может быть связано не только с раскрытием ума, но и с раскрытием тела, сердца и души. Хотя трансперсональные события могут затрагивать только некоторые измерения человеческой природы, в акте сопричастного познания в игру потенциально вступают все измерения, от телесного преображения до пробуждения сердца, от эротического соединения до визионерского сотворчества и от созерцательного познания до морального прозрения, и этот перечень далеко не полон.

Во-вторых, соучастие относится к роли, которую играет в трансперсональных событиях индивидуальное сознание. Она не сводится к присвоению, обладанию или пассивному представлению знания, но предполагает единение и сотворческое участие. Как мы увидим, этот сопричастный характер трансперсонального познания имеет важные следствия для духовной эпистемологии и метафизики.

Наконец, соучастие относится к фундаментальной онтологической ситуации человеческих существ по отношению к духовным энергиям и реалиям. Человеческие существа — знают они об этом, или нет — в силу самого своего существования всегда участвуют в самораскрытии Духа. Это положение участия является не только онтологическим фундаментом других форм соучастия, но и эпистемической основой утверждений духовного знания и моральным источником ответственного действия.[51]

   ​ Природа сопричастного познания