«Новый завет»

В самом деле, для него были открыты двери в Асии, Египте, Финикии, на Кипре, в Греции и Македонии. Зачем ему Иудея?

Ему и не хотелось туда идти. Помните, как он огорчался в Ефесе? Все бы его поняли и поддержали. Но он пошёл, потому, что так решил Пётр.

Эти ребята задумали какую-то рисковую комбинацию, и нам теперь остаётся лишь гадать, какую именно. Попробуем понять их резоны.

В Иерусалиме сидел Иаков, а с ним Иоанн, Марк и прочая братия. Все они не собирались покидать лоно иудаизма. Всё, чего они добивались — признание их секты, как отдельного направления в иудаизме.

Пётр, Филипп, Павел и иже с ними решили отделяться и создать абсолютно новую религию, а значит, абсолютно новую церковь, которая сможет принять в своё лоно людей любой национальности.

Это открывало такие перспективы, что…

По прибытии в Иерусалим Павел пошёл к Иакову. Иаков заделался настоящим чинушей — принял Павла в окружении пресвитеров. Важно кивнув головой, Иаков разрешил Павлу говорить.

Павел принял игру и подобострастно отчитался о проделанной работе. Верхушка его внимательно выслушала, а потом Иаков пошёл в атаку.

«Видишь брат, сколько тысяч уверовавших иудеев, и все они ревнители Закона».

Мягко так, но это лишь со стороны. С этой фразы стало ясно, что живым Иаков Павла не выпустит.

«А о тебе наслышались они, что ты всех иудеев, живущих между язычниками, учишь отступлению от Моисея, говоря, чтобы они не обрезывали детей своих и не поступали по обычаям. Итак, что же? Верно соберется народ, ибо услышит, что ты пришел».

Он его не только ставил на место, нет. Иаков пугал Павла, угрожал ему. В другое время и в другом месте Павел в одиночку собрал бы всю эту зажравшуюся когорту, связал бы их по рукам и ногам, и такое бы с ними сделал…

В те дни, когда он преследовал учеников Иисуса, вся эта компашка была бы ему на один зубок. Даже крестившись, Павел превзошёл всех их своими подвигами. Они безвылазно сидели в Иерусалиме, говорили умные слова и рассылали по церквам (которые основал он, Павел) бессмысленные директивы.

А он за это время обошёл почти всю империю, и такого повидал, что им не снилось. Вот только бы в Рим ещё сходить…

А, пока что, он стоял перед ними, словно провинившийся школьник и делал вид, что кается. Иаков наслаждался.

«Сделай же, что мы скажем тебе: есть у нас четыре человека, имеющие на себе обет. Взяв их, очистись с ними, и возьми на себя издержки на жертву за них, и узнают все, что слышанное ими о тебе несправедливо, но что и сам ты продолжаешь соблюдать Закон».

Это и был приговор. Смертный приговор. Иаков посылал Павла в иерусалимский храм — на верную смерть.

Иаков заставил Павла совершить иудейскую процедуру очищения. Это означало, что церковь считает его грязным, нечистым, грешным. Более того, к нему приставили соглядатаев.

Иаков показывал, что церковь ему не доверяет, и хотел продемонстрировать это недоверие остальным жителям Иерусалима. И, наконец, его заставили после очищения придти в храм — в руки первосвященников.

И Павел согласился. Понятно, что у него был какой-то план. У него и у Петра. И у их ангела. Но наличие плана не давало никаких гарантий. Павел не сомневался ни секунды — такие люди не колеблются. Никогда.

«Павел, взяв тех мужей и очистившись с ними, в следующий день вошёл в храм и объявил окончание дней очищения».

Павел вошёл в храм. Иаков улыбался. Павел тоже.

«Асийские мужи, увидев его в храме, возмутили весь народ и наложили на него руки…

Весь город пришел в движение, и сделалось стечение народа…

И, схватив Павла, повлекли его вон из храма, и тотчас заперты были двери…

Когда же они захотели убить его, до тысяченачальника полка дошла весть, что весь Иерусалим возмутился».

До тысяченачальника лишь дошла весть, но разъяренная толпа уже держала Павла в своих руках, а человеческая жизнь — такая хрупкая штука…

Этот Павел, он был настоящим экстремалом и очень рисковым человеком. Шансов выжить у него было один из тысячи.

Вы сыграли бы при таких ставках? То-то же. Павел сыграл.

«Он, тотчас взяв воинов и сотников, устремился на них; они же, увидев тысяченачальника и воинов, перестали бить Павла».

Павла заковали в цепи. Тысяченачальник спрашивал: «Кто он и что сделал?»

Ментовский подход — заковать человека в кандалы, бросить его на нары, а потом спрашивать, что случилось. На то и был сделан расчёт.

«И повелел вести его в крепость».

Теперь придётся составлять протокол, заводить дело… А Павел — римский гражданин. Хитро.

Ситуация была неуправляемой, просчитать что-либо было невозможно, в любой момент его могли убить. Но он разыгрывал свою партию так, словно сидел в кресле у камина.

«Когда же он был на лестнице, то воинам пришлось нести его по причине стеснения от народа, ибо множество народа следовало и кричало: «Смерть ему!».

Вы можете себе это представить? Каким должно было быть столпотворение, если конвоиры несли его на руках по лестнице? Шум, гам, тумаки, плевки, оборванные полы, угрозы…

И в этом шуме Павел вдруг заговорил с тысяченачальником по-гречески. Его фраза подействовала на чинушу, как удар током.