«Новый завет»

«Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, одними и теми же жертвами, каждый год приносимыми, никогда не может сделать совершенными приходящих с ними…

Но жертвами каждогодно напоминается о грехах, ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи…

И всякий священник ежедневно стоит в служении, и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов…»

Весь старый религиозный институт пора отправить на свалку. Это писал не тот Павел, который по приказу Иакова совершал очищение в иудейском храме.

«Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых… А где прощение грехов, там не нужно приношение за них…»

Да, Иаков не имел права требовать процедуры очищения Павла.

И ещё надо показать иерусалимским, что дисциплина — обязательная вещь.

«Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать друг друга… Если отвергшийся закона Моисеева, при двух или трех свидетелях, без милосердия наказывается смертью, то сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия?..»

О любви, как о главном догмате христианства, говорили все пресвитеры. О вере тоже. Но Павел говорит о ней немного иначе.

«Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом».

Вполне философское определение, которое украсило бы любой учебник.

«Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха…»

В этом весь Павел.

«Молитесь о нас; ибо мы уверены, что имеем добрую совесть, потому что во всем желаем вести себя честно. Особенно же прошу делать это, дабы я скорее был возвращен вам».

Нет, он определённо решил все вопросы — Тимофей успел придти до зимы в Рим.

«Знайте, что брат наш Тимофей освобожден, и я вместе с ним, если он скоро придет, увижу вас».

Тимофей пришёл, Павел увидел свободу. И решил двигать на Иерусалим — через Македонию, Ахайю и Сирию. А вот, получилось ли?

«Приветствуют вас италийские».

Почему у меня все время такое чувство, будто всё происходило не так, как нам рассказывают учебники?

Апокалипсис.

Начать надо с того, что никаких видений и откровений у Иоанна не было.

«Откровение Иоанна Богослова» — это название встречается лишь в славянской библии. Во многих других есть просто «Апокалипсис».

В самом деле, столько видений за один раз не способен пережить ни один человек, а речь идёт о разовом откровении. Иоанн его, мягко говоря, сочинил.

Павел, говоря об этом факте, тоже подвергает сомнению истинность и достоверность этого видения, но делает это достаточно мягко: дескать, бог ему судья.

И это ещё очень деликатная реакция, ведь Павел, как известно, был одним из самых «экстатичных» апостолов и носил на теле стигматы.

Странно другое: Иоанн начал говорить о своём полёте на «седьмое небо» ещё 14 лет назад, а написал Апокалипсис только сейчас. Время подошло. И главный критик уже не имеет возможности высмеять его.

Но, не будем забегать вперёд.

Кроме того, сам Иоанн оговаривает авторство Апокалипсиса — в первых его строчках.

«Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре».

Действительно, Апокалипсис был рассказан самим Иисусом накануне распятия. Об этом говорят Иоанн и Лука — в своих евангелиях. И мы об этом уже упоминали.

Всё, что сделал Иоанн — пересказал Апокалипсис от Иисуса, украсив его образами, которые позаимствовал у всех ветхозаветных пророков и выдал за своё личное откровение.

Иоанн вообще был интересным мужичком. Сын рыбака, но с самооценкой у него было всё в порядке.

Иисуса он часто называл не по имени, а говорил: «Слово». Слово пришёл, Слово сделал.

А себя именовал — Иоанн Богослов. То есть, не просто Слов, но ещё и Бого-Слов!

Вместе с братом он выпрашивал у Иисуса должности, ещё и мамку свою к этим просьбам подключил.

Сам себя назвал любимым учеником Христа, который будет жить вечно.

Сам же назвал своё евангелие единственно правильным. Потом он и свой Апокалипсис так же оценил. Скромность этому человеку не угрожала.

Если отбросить весь плагиат, то от Апокалипсиса останется не много. Это «не много» и нужно рассмотреть.

«Иоанн семи церквам, находящимся в Асии…»

Вот так. Банальное послание апостола церквам.

Как причудливо сплетается интрига: Павел пишет евреям, а Иоанн — семи павловым церквам. Обмен любезностями, так сказать.

В отличие от Павла, стремившегося к простоте, Иоанн щедро использует метафоры.

Своё послание он маскирует под указания, которые Бог передаёт Ангелам этих церквей.

Поскольку бог, наверное, не мог разговаривать с ангелами напрямую, то в качестве переводчика используется Иоанн.

Достаточно простенько, надо сказать. Видимо, Иоанн невысоко ценил интеллектуальные способности павловых учеников.

«Я, Иоанн, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа…»

Поговаривают, что апостола сослали на Патмос. Только это враки: на Патмос никого не ссылали.

Ссылали на Гиарос, Пандатарию, Понтию, Планазию. А на Патмос не ссылали — он был промежуточной станцией между Ефесом и Римом.

Так что, апостол, хм, сочиняет.