Ноздря в ноздрю

В старых домах потолки низкие, а потому окно моей спальни отделяли от лужайки какие-то десять футов. «Не так уж и мало», — подумал я, с силой от­талкиваясь ногами от подоконника. Приземлился со сведенными вместе коленями, мое тело по инерции потянуло вперед, и я, как заправский парашютист, покатился по траве к дороге, увеличивая расстояние от дома. Поднялся, перешел дорогу и посмотрел на дом.

Языки пламени уже плясали в моей спальне. Я выпрыгнул, можно сказать, в последний момент.

Набрал полную грудь свежего ночного воздуха, закашлялся. Вдруг стало холодно. Я задрожал всем телом и только тут осознал, что стою у дороги в чем мать родила.

Моя соседка, возможно, разбуженная моими криками, уже направлялась ко мне. Милая пожилая женщина, и в отсветах пожара я видел, что на ней розовый халат и розовые шлепанцы, а седые волосы удерживаются на месте сеточкой.

Я поискал, чем бы прикрыть причинное место, но в итоге пришлось воспользоваться руками.

— Не стесняйтесь, дорогой, — услышал я от нее. — Я все это уже видела. Три мужа, сорок лет работы медсестрой. — Она улыбнулась. — Я рада, что с вами все в порядке. — Она повернулась, чтобы уйти. — Пожарных я вызвала, — добавила она через плечо. Ее, похоже, совершенно не взволновало по­явление голого мужчины у самой дороги в разгар ночи и огненный ад, разверзшийся в каких-то пят­надцати ярдах от окна ее спальни.

Прибыли пожарные в вое сирен и вспышках ми­галок, но что они могли сделать? Мой коттедж по­лыхал, как факел, и большую часть сил и энергии пожарные потратили на то, чтобы уберечь от огня дом моей соседки, обильно поливая его водой.

Остаток ночи я просидел на кухне старушки, в пальто и шлепанцах ее бывшего мужа. Не спросил, как он стал бывшим, разведясь или уйдя в мир иной. Значения это не имело. Я испытывал к сосед­ке исключительно чувство благодарности. За одеж­ду, крышу над головой и чай, которым она поила и меня, и пожарных до самой зари.

—  Я словно вернулась в лондонский блиц[35]. — Она широко улыбнулась. — Помогала матери кор­мить и поить полицейских и пожарных. Вы знаете, ЖКДС.

Я кивнул. Знал: Женская королевская добро­вольная служба[36].

* * *

К утру пожар потушили, но более приход нового дня ничем меня не порадовал. Мой дом превратился в почерневшую от копоти коробку стен, без полов, окон и дверей. Выгорело все. От моего имущества остались только зола да дымящиеся головешки.

—   Вам повезло, что вы выбрались оттуда жи­вым, — сказал мне командир пожарной команды. Я и сам это знал. — Эти старые дома — ловушки смерти. Деревянные лестницы, двери, полы. Внут­ренние стены и те легко воспламеняются. Штука­турка положена на деревянные планки. Ловушки смерти, — повторил он, качая головой.

С дороги мы наблюдали, как его люди продол­жали заливать водой пожарище. Наружные камен­ные стены остались целыми, но их вчерашняя бе­лизна безвозвратно исчезла. Над каждой дырой, ко­торая ранее была окном, вверх тянулись черные потеки сажи, а там, где стен не касалось пламя, шту­катурка покоричневела от жары и дыма.

—  Вы можете сказать, что стало причиной пожа­ра? — спросил я.

—   Пока нет. Там еще слишком горячо. Боль­шинство пожаров вызывается неполадками в элек­тропроводке или непотушенными сигаретами. Вы курите?

—  Нет.

—  Ничего не оставляли включенным?

—  Нет. Разве что телевизор в «ждущем» режиме.

—  Может, все дело в этом. Или в чем-то другом. Расследование покажет. Слава богу, никто не по­страдал. И это главное.

—  Я потерял все. — Я смотрел на черное пожа­рище.

—  Вы не потеряли жизнь, — напомнил главный пожарный.

Действительно, жизнь я сохранил, но едва-едва.

* * *

В восемь утра я воспользовался телефоном со­седки, чтобы позвонить Карлу.

—  Это не твоя неделя, — прокомментировал он, выслушав мой рассказ.

—  Я бы так не сказал, — ответил я.

За минувшие семь дней мне сообщили, что про­тив меня собираются выдвинуть обвинение в отрав­лении людей, мой автомобиль после столкновения с автобусом превратился в искореженную груду ме­талла, я провел ночь в больнице с сотрясением моз­га, мой дом и все мои вещи сгорели, и теперь я си­дел за столом в чужом доме в пальто и шлепанцах бывшего мужа моей соседки. Но, кроме темной, у этой недели была и светлая сторона. Всего семь дней прошло с того вечера, как я пообедал с Каро­линой в ресторане «Гордон Рэмси». Возможно, мно­гое потерял, но приобрел гораздо больше.

— Ты сможешь заехать за мной? — спросил я Карла.

—  И куда ты хочешь поехать?

—  У тебя есть душ, которым я могу воспользо­ваться? Я весь пропах дымом.

—  Буду через пять минут.

—  Карл, а ты не можешь привезти какую-нибудь одежду?

—  Зачем? — удивился он.

—  Я спас свою жизнь, но больше ничего.

Он рассмеялся.

—  Посмотрим, что можно сделать.

* * *

В душе Карла я простоял добрых десять минут, вымывая горячей водой дым из волос и усталость из глаз.