Нож сновидений

И тут Лоуне вспомнил, с кем разговаривает. Его лицо снова превратилось в непроницаемую маску, словно выточенную из темного дерева. Это уже не так важно. Карид теперь был абсолютно уверен, что все это проделки Меррилина, как бы его ни звали на самом деле. Более того, он теперь знал, почему тот поступал таким образом. В иных обстоятельствах он, возможно, поделился бы с Лоуне своими соображениями, но жизнь Верховной леди не будет под угрозой до тех пор, пока она не вернется в Таразинский Дворец, где ее знают в лицо. Ведь если ему не удастся убедить Лоуне относительно главного пункта – в том что именно эта женщина и является Верховной леди, – то угроза ее жизни только возрастет.

– Благодарю за каф, – проговорил Карид, ставя чашку. Он взял шлем и латные перчатки. – Да хранит вас Свет, Лоуне. До встречи в Шондаре.

– Да хранит вас Свет, Карид, – ответил Лоуне, слегка удивленный таким теплым прощанием. – До встречи в Шондаре.

Он угостил гостя кафом, и Карид с ним не ссорился. Так что же удивляться?

Карид не сказал ничего Музенге, пока они не выехали за пределы лагеря. Садовники-Огир шли впереди Стражей-людей. Харта шагал рядом с конем Карида, огромная секира покоилась у него на плече, а голова Огир находилась почти на уровне людских.

– Мы направляемся на северо-восток, – объявил Карид, – к Малвидским Теснинам. – Если он точно запомнил карту, а ему не свойственно забывать те, которые у него была возможность рассмотреть, дорога до указанного места займет дня четыре. – Если будет на то воля Света, мы окажемся там раньше Верховной леди.

Если же этого не случится, Карид будет идти по ее следу до самого Тар Валона. Мысль о том, чтобы вернуться без Верховной леди, просто не приходила ему в голову. Если придется, он вытащит ее даже из логова Айз Седай.

Глава 35 Значимость Дайлин

– Они требуют охранную грамоту? – не веря своим ушам, переспросила Илэйн. – Чтобы войти в Кэймлин?

За окнами сверкнула молния и послышался раскат грома. Снаружи на Кэймлин лил проливной дождь. Солнце уже должно быть высоко над горизонтом, но чтобы спастись от полумрака, пришлось зажечь напольные светильники.

Стройный юноша, стоящий напротив кресла с низкой спинкой, в котором сидела Илэйн, покраснел от смущения, но не стал прятать глаза. Честно говоря, он скорее еще мальчик, а не юноша, – и щеки он брил скорее потому, что так положено, а не потому что растительность на его почти детской физиономии требовала встречи с бритвой. Ханселле Реншар, внук Арателле, не имел при себе ни меча, ни доспехов, но на его зеленой куртке остались отметины, которые свидетельствовали о том, что юноша носил латы достаточно долго. Большое мокрое пятно на его левом плече отмечало то место, где его плащ протекал. Странно, порой замечаешь такие мелочи.

– Мне было сказано потребовать ее, миледи, – твердо ответил он.

Дайлин, скрестив руки на груди, что-то кисло проворчала. Она едва не хмурилась. Госпожа Харфор, как всегда блистательная в своей чистейшей красной форменной накидке с изображением белого льва на внушительной груди, громко фыркнула. Ханселле покраснел еще гуще. Они находились в малой приемной Илэйн, где небольшой огонь в мраморном камине уже разогнал утреннюю прохладу, а масляные лампы источали аромат роз. Илэйн жалела, что Бергитте сейчас нет рядом. Судя по легкому раздражению, которое доносили узы, она сейчас как раз разбирается с отчетами. Досада не была такой уж сильной, так что вряд ли златовласая женщина занималась сейчас чем-то более важным.