Ну, погодите! или Двое на одного

И они поехали по улицам города.

Кузьма тащил колясочку, а Волк изображал «витирана космоса», смотрел в небо, будто только что с Луны свалился.

Прохожие таращили на них глаза, но «нахлеб» не давали.

А один Тюлень сказал:

— Пусть тебе в космосе ПАДАЮТ!

— Неправильно мы решили, — сказал Волк, когда они вернулись в подвал. — На космос сейчас нет денег. Я сам по радио слышал. Сейчас в моде бизнес. Надо было написать: «Подайте бедному банкиру!»

— Вид у тебя, — сказал Кузьма, — не банкирский. Ты больше на бандита похож. С большой дороги.

— Сам ты похож!

— Да, похож, — сказал Кузьма. — И этим горжусь. Бандиты — самый хороший народ.

— Давай тогда так и напишем.

«ПАДАЙТИ БЕДНОМУ БАНДИТУ!»

Так и написали. А колясочку поставили в тёмной подворотне.

И дело пошло! Стали подавать. Каждый прохожий старался побыстрей унести ноги.

Скоро шикарная шляпа Волка наполнилась деньгами. Не очень крупными, правда. Крупные деньги по подворотням не носят.

И вдруг они увидели Зайчика. А Зайчик их не увидел.

Он только вошёл в подворотню с улицы. Глаза его не привыкли к темноте. А когда привыкли — было поздно.

— Здорово, солдатик, — сказал Кузьма. — Узнаёшь?

Зайчик попятился — теперь между ними была коляска.

— Постой, Иван-солдат! Куда торопишься?

Зайчик заметил, что поводок Кузьмы обмотался вокруг коляски, и бросился бежать. Кузьма за ним.

Коляска завертелась вокруг собственной оси.

Прохожие смотрели, разинув рты, на странную погоню. Впереди бежал Зайчик. За ним — очень большая собака. А за собакой, привязанная за поводок, с грохотом катилась детская колясочка.

В колясочке сидел инвалид-Волк с плакатом на груди: «ПАДАЙТИ БЕДНОМУ БАНДИТУ!»

Зайчику бы плохо пришлось. Улица пошла под горку, и «бедные бандиты» его быстро догоняли. Их колясочка стремительно набирала скорость, подталкивая сзади Кузьму.

Но в это время из аптеки вышел Бегемот. Он был очень расстроен. Очки ему опять не подошли. Он заказывал очки от близорукости, а ему дали очки от дальнозоркости. И он в этих очках совершенно ничего не видел.

Бегемот шагнул на пешеходную дорожку, чтобы перейти улицу.

И зацепился за поводок Кузьмы. Поводок натянулся как струна — Кузьма на своём ошейнике чуть не задохнулся. Коляска опрокинулась, из неё выпал Волк.

И они вместе пообещали вслед Бегемоту:

«НУ, БЕГЕМОТ, ПОГОДИ!»

Глава десятая ОБМАНЩИЦА ЛИСА

Вместо одного инвалида теперь было два.

У Кузьмы болела левая нога и правое ухо.

У Волка болело левое ухо. А нога не болела совсем. Но зато был подбит правый глаз.

Из двух волков-инвалидов одного здорового волка можно было собрать. При желании. Но это так, шутка. А нашим друзьям было не до шуток. Да и в подвале находиться становилось опасно. Вот-вот нагрянет милиция.

— А может, ну его, — сказал Волк, — Зайчишку этого? Скоро лето. Поедем к морю. Там и часики золотые, и сумочки. Лежат себе на пляжике, загорают. Ждут нас. Начнём охотничий сезон. А?

— Это как?

— Ну, понимаешь, Кузьма. Если где-то что-то плохо лежит. Или хозяева плохо смотрят. За тем, что где-то плохо лежит.

— Как это?

— А так, что взять это надо! Чтоб лучше смотрели! — не выдержал Волк.

— Нет! Это не волчье дело! Пока я Зайчишку не поймаю, нет моему сердцу покоя. А поймаю — загрызу. Папой клянусь. Погибшим за границей.

— Злой ты очень, Кузьма, — сказал Волк. — Даже слишком. Ни грамма в тебе доброты. Избить — это дело. До потери пульса! Это я понимаю.

— Эх, вы, — сказал Кузьма. — Племя новое, незнакомое. И в кого только уродились?

Волку стало стыдно:

— Пошутил, Кузьма. Я всегда с тобой. До гробовой доски. Заячьей. Смерть Зайцам!

— Смотри! — строго сказал Кузьма. — Правый глаз у тебя подбит. Как бы с левым чаво не случилось.

По тротуару застучал ливень. В подвале стало сыро и неуютно. Потоки воды пенились в узеньком окошечке, прямо над их головами. Отдельные ручейки прорывались в подвал и журчали по стенкам.

Всё это не укрепляло силы духа. И без того не очень сильные.

Прохожие в окошечке бежали от ливня. Видны были только их ботиночки и сапожки. И ноги. Но не выше колен.

— Лиса! — вдруг закричал Волк. — По колготкам узнал. Такие, как она, никто не носит. В красный цветочек.

— И что? — спросил Кузьма. — Ну, Лиса. Что я, лис не видел?

— Таких, как она, — нет. Голова у неё — академия! Вот кто нам план нарисует.

Лиса действительно по уму не уступала целой академии. Если бы этот ум был направлен на мирные цели.

Но Лиса пошла другим путём. Обжулить, обдурить. Наобещать, а потом смыться… Большего мастера свет не видел! А посмотришь на неё — красавица. Глаза честные, добрые. Хоть принцессу в кино играй.

— Что я с этого буду иметь? — сразу спросила Лиса.

— Всё, что душеньке угодно! — сказал Волк.

— Моей душеньке много чего угодно, — улыбнулась Лиса. — Машина новая угодна. Колечки золотые. Кремы, духи. Кухонная мебель.

— А в живых остаться? Не угодно? — спросил Кузьма.

— Ка-акой строгий, — обиделась Лиса.

— Он у нас такой, — сказал Волк. — Без отца, без матери рос.

— Детдомовский, что ли? — спросила Лиса.

— Вроде, — сказал Волк. — Бабка его воспитывала.

— Какая ещё бабка?

— Баба-Яга. Слыхала?