Нулевая гравитация. Сборник сатирических рассказов

Оказавшись на улице, я проводил ее до дома, болтая о том о сем, пытаясь произвести на нее впечатление рассказами о своей недолгой службе в отряде Морских котиков, где я бросал рыбу нашим солдатам каждый раз, когда они успешно выполняли миссию. У двери в квартиру Риты я подумывал о том, чтобы украдкой поцеловать ее, но заметил, что каждый раз, когда я приближался, ее пальцы сжимали маленький перцовый баллончик, который она носила с собой. Рита попрощалась со мной и объяснила, как бы ей хотелось пригласить меня войти, но уже поздно, и, поблагодарив меня за то, что я вылечил ее от бессонницы, пожелала спокойной ночи. С этими словами она открыла дверь своей квартиры и, как на фотографии Уиджи, прервала грабителя, поспешно упаковывающего ее ценные вещи. Схватив мою руку, она толкнула меня вперед, чтобы защититься от здоровенного ворюги. Именно тогда я понял, что судьба раздала Моррису Инсиму флеш-рояль. Это был мой шанс сыграть Давида для этого мародерствующего Голиафа, показать себя героем в глазах Риты и, надеюсь, избавиться от неудач в вопросе романтических отношений с ней. Теперь годы занятий кунг-фу принесут свои щедрые плоды. Гибкий, как ягуар, я прыгнул в классическую боевую позу, угрожающе присел, руки подняты, они – смертельное оружие, готовое безжалостно разрубить любого, кто осмелится противостоять мне.

Я издал леденящий кровь японский боевой клич, и последним, что я помню, был предмет, похожий на сковороду, описывающий огромную дугу и опускающийся на мою макушку, будто вбивая золотой гвоздь в трансконтинентальную железную дорогу. После короткого сна, во время которого мне приснилось, что я пою песню Soliloquy из мюзикла «Карусель» перед аудиторией белых мышей, я очнулся на диване Риты, преступник сбежал, и, если не считать шишки на моей голове размером с киви, я был цел.

– Бедный мальчик, – утешала Рита, прижимая пакет со льдом к моему лбу. – Когда он надел на тебя эту сковороду, должна признаться, мне пришлось постараться, чтобы подавить смех. Я имею в виду, классический фарс. Ты упал, как мешок с мукой. Хорошо, что я ношу с собой перцовый баллончик, иначе этот болван все еще воровал бы мои столовые приборы. Кстати, на твоем месте я бы узнала, могу ли я получить обратно деньги за уроки дзюдо.

– Я в порядке, – сказал я, пропуская мимо ее игривый сарказм. – К счастью, у меня довольно крепкая черепушка. Кстати, знала ли ты, что 12 ноября 422 года до нашей эры, во вторник, Сократ ел баранину и жареный картофель на обед в Афинах?

– Что? – спросила она.

– А в тот же день в 1856 году Достоевский обедал цыпленком по-киевски, борщом и гарниром в виде моркови в масле.

– О чем ты говоришь? – спросила она.

– Назови мне любую историческую фигуру и любую дату, – с нетерпением сказал я.

– Что? Зачем?

– Просто сделай это, – сказал я.

– Фра Анджелико[111], 5 марта 1446 года, – выпалила она в ответ.

– На ужин был запеченный морской окунь, паста с брокколи, на десерт тирамису, и, кажется, он выпил двойной эспрессо. – Теперь Рита просто уставилась на меня. – Или возьмем Фому Аквинского в среду 7 апреля 1255 года. Он заказал глазунью из двух яиц, которую отправил обратно, потому что он специально уточнил, что хочет, чтобы копченого лосося положили на тарелку, а не добавляли в яичницу.

– Боже мой, Моррис, ты просто какой-то савант! – сказала она.

– 5 августа 1685 года, воскресенье. Лейбниц хочет пирог с курицей, но старается следить за своим весом. Он заставляет себя заказать овощной салат, но портит его, заказывая домашний соус Рокфор. – Меня было уже не остановить. – 6 января, пятница 1591 года. Кристофер Марлоу[112], ужин с друзьями. Гусь с яблочным пюре и нашинкованной капустой. Он ел в немецком ресторане. Вынужден был заплатить по счету, хотя сэр Уолтер Рэли[113] заказывал столик. – Рита вскочила на ноги, в ее глазах стояли слезы. На ее лице было заметно изумление и восхищение. – О, Моррис, я никогда не испытывала ничего подобного! Какой дар. Какой неординарный ум.

– Понедельник, 6 июля 1604 года. Эль Греко заказывает суп с яйцом, но просит не добавлять глутамат натрия.

Гибкий, как ягуар, я прыгнул в классическую боевую позу, угрожающе присел, руки подняты, они – смертельное оружие.

После этого впечатляющего откровения потом был лишь прямой путь к ее кровати с балдахином и шести месяцам рая, который закончился только тогда, когда на стадионе «Ши» бейсбольный мяч срикошетил от моего левого полушария, вернув меня в ряды простых смертных и отправив Риту собирать вещи.

Я все еще делаю напитки на Восемьдесят шестой улице, но держу пари, что я единственный человек на своей работе, который до сих пор помнит, что в этот самый вторник в 1756 году, когда Вольфганг Амадей Моцарт написал «Юпитер»[114], он опрокинул пина коладу и слопал два хот-дога с горчицей.

Взрослея на Манхэттене