Нулевые, боевые, пенсионные. Книга 3. 2000–2010 годы

11 декабря — звонок Кориной из «Эксмо»: низшее начальство одобрило 5 моих заявок и отправило их к высшему начальству. Пришлось срочно залезать в огромный короб и поднимать давно написанные материалы, в том числе о Дзержинском, некогда сделанном для французского издательства «Лаффон».

12 декабря — приглашение в Литературную гостиную Некрасовки. Координатор Раиса Васильевна объявила, что в первом ряду сидит писатель Ю. Н., с которым она познакомилась в Интернете и влюбилась в него, а рядом — его жена. Все стали крутить головами, где, где?.. И знакомство со Светланой Комраковой.

16 декабря — в «МП» вышел Ростислав Плятт (13-го — Валерий Брюсов).

Звонок Вайсмана: возможно, Гидромет издаст книгу о погоде. И Ще бросилась к дневникам, выискивая описание погодных явлений.

20 декабря — в «МП» — Гиляровский. И плюс то ли комментарий, то ли рецензия на две мои книги, вышедшие в «Эксмо», с подзаголовком «Постоянный и любимый автор «Московской правды». Егорунин привел мнение неких критиков: слишком легко и изящно. И тут же дал отповедь: главное — просветительство. «Читайте книги Юрия Безелянского и будьте счастливы и горды за нашу литературу», — сказано в конце публикации.

23 декабря — в «МП» — Пуччини, тот самый — Джакомо, родившийся в Тоскане. Ему повезло: у него был друг издатель Рикорди, который помогал композитору всю жизнь. Оперы «Богема», «Тоска», «Манон Леско», «Мадам Баттерфляй». К сожалению, у меня нет друга-издателя, друга-спонсора (чуть-чуть помогает Эдик, то бумагой, то ручками, то машинками) и поэтому я бросаюсь, в отличие от Пуччини, в пучину творческую без всякой поддержки. Ну, а в тот декабрьский вечер засел за Сталина — в книгу о политиках и тиранах. Печатал сходу и без черновика, напевая популярную песню своей юности: «Артиллеристы, Сталин дал приказ…» Слова, конечно, подзабыл и все время путал, сбивался. Но пел громко и бодро стучал по клавишам машинки. «Из сотни тысяч батарей за слезы наших матерей…» И, конечно, команда: «Огонь!..»

31 декабря — первый Новый год без елочки и вместо шампанского столовое вино. «Дом у реки» — подарок Вайсмана. И куча иностранных звонков, в отличие от советских времен, — Париж, Дортмунд, Аугсбург, Сан-Франциско. Ну, прямо по Вертинскому:

И снится мне — в притонах Сан-Франциско
Лиловый негр Вам подает манто.

И когда подавал манто? В 1916 году…

ИТОГИ 2008 ГОДА:

Вышли три книги: «69 этюдов о русских писателях», «55 портретов знаменитых писателей Запада» и «Золотые перья». 114 публикаций в СМИ, включая повторы в дайджестах, 12 публикаций в «Алефе», ТВ, радио и прочие выступления. 10 декабря подписан в печать сборник «Читающая Москва. Что читать?» («Московская правда», 8 тыс. экз.). Там глава «Люди и судьбы» состоит из семи моих материалов: Андрей Болотов, Николай Олейников, «Лев Толстой в Москве», «Тургенев и тургеневские женщины», Уильям Сароян, виконт Рене де Шатобриан / «Замогильные записки — вечно живые» и Иван Шмелев — «Московский сказочник, оказавшийся во Франции».

Дополнения

Все да не все. В дневниковой тетради № 66 сброшюрованы 127 страниц, то есть из них выбрано в книгу менее 10 процентов. Многое, как говорится, осталось за бортом, ушло на дно, в глубину памяти. Может быть, следует что-то вспомнить и добавить?

К примеру, 6 марта, спустя четыре дня после дня рождения, в «МП» напечатан Евгений Вахтангов, в «Алефе» — Лев Кассиль. Хороший и добрый Кассиль. Начальник детства. Страна Швамбрания. «Мама, а наша кошка — тоже еврей?» Брата Осю уничтожили во времена террора, а Льва не тронули, и он стал правоверным советским писателем. Про молодого Льва Маяковский писал:

Мы пахали, мы косили,
Мы нахалы, мы Кассили.

А еще печатал про Демьяна Бедного. Когда-то на заре советской власти Демьян гремел наравне с Максимом Горьким. А потом был забыт и практически вычеркнут, ибо поэзия и лакейство несовместимы. Способный человек, но и великолепный приспособленец, подсюсюкивал партийным вождям, считая, что борется «с мироедской разбойной оравой». Доживи Демьян до наших дней, он упал бы в обморок, как в конечном счете в России победила и крепко уселась на трон своя «мироедская разбойная орава». Разбираться в этих разных персонах не просто. Когда ехал обратно из «Алефа» с Савеловского, сел не на тот автобус и уснул от усталости, проснулся, выскочил на Планетной улице и дунул пешком по улице Владимира Коккинаки, — был такой прославленный советский летчик, но кто его помнит сегодня. Где летал? Даже Чкалов ныне неопознанный объект. Нет. Мои герои — поэты и писатели, а не летчики и моряки.

24 марта — 70-летие Эдуардо в ресторане МЕОЦа. Стол вела Ще, «наша Ермолова», — съехидничала Таня. Гостей было человек 50, их слух услаждал знаменитый музыкант Игорь Бутман и, наверное, за большие деньги.