Нулевые, боевые, пенсионные. Книга 3. 2000–2010 годы

Быстрый обед. «Мясо как подошва!» — ворчал экс-житомирец, а ныне житель Хайфы. Заморив «червячка», отправились в другое «шато» — замок Шенонсо. И снова грандиозо! Ничего подобного в России нет. Веками все строилось, улучшалось, модернизировалось, совершенствовалось. У королей и французской знати было врожденное стремление к красоте. Сначала красота, а потом уже военная мощь.

Побывали внутри одного дворца. Поразила картина «Три грации» кисти Карла ван Леа — портрет трех сестер Несле, которые были знакомы с Людовиком XVI. Три грациозные ню. Но особенно поразил в Шенонсо парк, одна половина сооружена в честь Екатерины Медичи, другая — Дианы де Пуатье, фаворитки Генриха II. Река, мост, фруктовые сады, павильоны и беседки. Все для жизни, любви и наслаждения… И наши парки моей юности — ЦПКО им. Горького и ВДНХ померкли в густом примитиве, а если бы не побывал в замках Долины Луары, то, наверное, считал бы, что наши парки и здания (какие уж там дворцы!) — лучшие в мире. Лучшая в мире — это советская пропаганда!

И, наконец, грандиозный Шамбор. Тут и готика, и фламандское, и итальянское влияние. Внушительно и эффектно. У Шамбора тоже длинная история: кто им только не владел и кто только не жил. В 1725 году Людовик XV поселил в Шамборе Станислава Лещинского, низложенного короля Польши. И последняя глава: в 1930-м Шамбор был приобретен французским правительством.

В Шамборе впервые была поставлена комедия Мольера «Мещанин во дворянстве» в 1670 году. К сожалению, под рукой нет Мольера, и не помню точно имя главного героя. Не он ли удивлялся, что говорит прозой, когда ему объясняли разницу между стихами и прозой… Может быть, г-н Журден? И уж точно не Тартюф…

Шамбор был третьим и последним замком, который мы посетили. А еще в долине Луары замки Ангерс, Беригар, Блуа, Бриссак, Шеверни, Шинон, Ланже, Сомюр, замок Вален, владельцем которого был прославленный Талейран, и т. д.

Увы, все не расскажешь, все не опишешь. Возвращались из долины Луары уже к вечеру и попали в пробку — «бушон» по-французски. Вернулись на свой остров в 23.57. По Вере Инбер: «Ну, думаю, однако!..» Проголодались и в ночь ели фаршированную рыбу и «баклажанку», как назвал некое блюдо Эдуард.

12 июня — тихий день после Луары, точнее утро. А днем отправились с визитом к Мише на улицу Мориса Тореза. Молодая Ева в окружении комфорта и достатка. Манерная и отчаянная патриотка: гордится Россией. Во время гуляния всей компании в Булонском лесу я стал рассказывать разные эпизоды из российской истории. И вдруг Ева:

— А вы знали Владимира Ильича Ленина?

— Конечно, — мгновенно отреагировал я. — И еще ходил в походы вместе с Александром Македонским.

Ще впала в ступор от глубоких познаний очередной супруги Миши, на что он снисходительно заметил: «Она еще молодая…»

«Я из лесу вышел…» Нет, не я в одиночестве, а все мы покинули тропинки Булонского леса, а потом, распрощавшись с Мишей и Евой, втроем, то бишь с Эдуардо, отправились в Пиццу-Хат, и каждый съел по две пиццы — одну с тунцом, другую — вегетарианскую под вино и капучино. А вечером футбол по телевизору.

13 июня — с утра впали в ностальжи: в Москву! В Москву!.. Все-таки в маленькой студии (а цена-то не маленькая!) некомфортно. Отдохновением стала поездка в Шартр. Поехали на двух машинах: мы втроем и на другой — хорошая пара новых парижан — Люба и Коля. Коля — бывший физик из Дубны (кого только не встретишь за рубежом Родины!). Ехали по дороге А-2, 83 км.

Знаменитый собор в Шартре, первый камень которого был заложен аж в 1194 году. Высота главного Нефа — 37 метров. Чудесные витражи. Вслед за нами к собору подкатил Миша с Евой в своем красном спортивном «Ягуаре». Уже большая компания. Все вместе прошлись по лабиринту узких улочек Шартра. Побыли там пять часов с сидением в ресторане. Чувствовал себя французским рантье, а не очень обеспеченным русским писателем. Все было хорошо: познавательно, интересно, гулятельно и вкусно. Смешной момент. Среди немецких туристов, тоже приехавших лицезреть собор в Шартре, оказался немец в одинаковой со мной тенниске. Мы воззрились друг на друга и посмеялись. Глобализация: одеты одинаково, путешествуют одинаково, едят и пьют одно и то же, думают… а вот тут, наверное, нет, думают и ощущают мир и людей по-разному.

Возвращались снова втроем, и Эдик вновь запутался и издал крик: «Где Переферик?!» На что я сочинил экспромт:

И ответил я: «Ужо
С тобой не сяду я в «Пежо».

А про себя сказал: «Не зарекайся, Юрий Николаевич! «Пежо» — штука полезная».