Нуреев: его жизнь

В октябре 1970 года Кеннет Макмиллан пригласил Роббинса в Лондон для постановки «Танцев на вечеринке» – серии изобретательных соло, па-де-де и композций, впервые исполненных труппой «Нью-Йорк сити балле» в 1969 году. Прославляющий чистый танец балет Роббинса на фортепианную музыку Шопена хотя и был бессюжетным, но передавал всю палитру человеческих эмоций. «Здесь нет никакой истории, – напутствовал Роббинс Нуреева, Сибли, Сеймур, Доуэлла и еще шестерых танцовщиков первого английского состава. – Вы просто танцуете в этом пространстве. Танец, только танец – это все, о чем вы должны думать». В итоге на репетициях Рудольфу приходилось думать о многом, так как Роббинс отказался распределять роли раньше, чем за два дня до премьеры, и настаивал на том, чтобы танцовщики разучили все мужские роли, а балерины – все женские. Такой необычный подход вызвал у них всех «душевное негодование и физическое истощение», вспоминала Сеймур в своих мемуарах. Сгусток энергии и «ужасающий перфекционист» Роббинс, по мнению часто сотрудничавшего с ним Леонарда Бернстайна, отличался неровным характером, страдал перепадами настроения, бывал «требовательным и оскорбительным, но всегда безгранично талантливым». Танцовщик, режиссер и хореограф на Бродвее и в балете, Роббинс сделал одну из самых успешных театральных карьер; его мюзиклы «Вестсайдская история» и «За счет города» стали хитами. Он также создал целый ряд шедевров для «Нью-Йорк сити балле».

Никогда не упуская из виду эту труппу, Рудольф надеялся доказать Роббинсу, что он способен принять любой вызов и справиться с любыми трудностями. По свидетельству Сибли, он «отчаянно хотел быть в каждом номере». Хватал ее и тащил на сцену со словами: «Пошли, покажем, что нам он тоже нравится». Роббинс поручил Рудольфу открывать и завершать балет и объединил его в паре с Доуэллом по принципу «все, что можешь сделать ты, я могу сделать лучше». Доуэлл в точности следовал указаниям Роббинса, а Рудольф, по словам Моники Мейсон, «спорил и норовил вольничать». Однако все его попытки внести в канву танца какие-либо изменения встречали жесткое сопротивление. «От Джерри не ускользали никакие уловки. Он говорил Рудольфу: «Здесь я, мне надо, чтобы ты встал под таким-то углом и поднял ногу на такую-то высоту, и я не хочу, чтобы этот элемент был исполнен иначе». И Рудольф его слушался. Он уважал сильных мужчин так же, как уважал сильных женщин».

Постановка «Танцев на вечеринке» стала одним из самых счастливых примеров сотрудничества в карьере Рудольфа – она дала ему возможность почувствовать себя частью коллектива, а не посторонним «пришельцем»[237]. И в танцевальном мире, и в околобалетных кругах за Нуреевым настолько прочно закрепился имидж суперзвезды, одиноко блуждающей между труппами и поражающей вспышками темперамента и блистательным техническим мастерством, что хореографы прежде даже не помышляли о его участии в групповых эпизодах. И все-таки успех Рудольфа в «Танцах» обусловила в первую очередь его способность вписываться в общую концепцию сценической работы, не подавляя собственную индивидуальность. «Нуреев подчиняется, – отметила Мэри Кларк, и это словосочетание прозвучало как оксюморон, – но также является одновременно катализатором, побуждающим коллег танцевать мощнее и выразительнее».

Макмиллан и Джои Филд действительно задали новое направление Королевскому балету. За первые шесть месяцев 1971 года труппа не исполнила ни одного балета XIX века. Не желая забывать классический репертуар, Нуреев отправился в гастрольный тур с Австралийским балетом. В благодарность за то, что он обеспечил им дебют в Северной Америке и кассовый аншлаг, австралийцы согласились на то, чтобы Рудольф танцевал в каждом представлении своего «Дон Кихота». К тому времени он уже стал клиентом Юрока. За плечами последнего был многолетний опыт вывоза за рубеж ведущих европейских трупп – от Кировского театра до Королевского балета Великобритании. И, заручившись гарантией того, что Нуреев будет танцевать шесть вечеров в неделю, а также дневные субботние спектакли, Юрок без труда устроил ажиотаж вокруг 11-недельного тура по восемнадцати городам. Гастроли стартовали в декабре 1970 года. И никто даже не придал значения тому, что партнершей Рудольфа была заявлена мало кому известная Люсетт Алдоус. Нуреев и Фонтейн все еще считались лучшим «товаром» в мире танца, но даже без Марго Рудольф оставался мечтой всех антрепренеров. А поскольку и он, и Фонтейн требовали за свои выступления одинаковый гонорар, австралийцам оказалось дешевле удовольствоваться одной из звезд.