Нуреев: его жизнь

В том же месяце Марта, Марго и Руди появились вместе в рекламе мехов Блэкглама. Все трое были закутаны в норку и держались за руки под лозунгом: «Что сделает тебя самой известной легендой?» Каждому была отведена своя роль: Грэм – богини, Фонтейн – королевы гламура, Нурееву – властного татарина. Его рубашка была расстегнута до солнечного сплетения, а на голове красовалась норковая шапка в стиле Дэйва Крокетта – с хвостами, расходившимися в стороны, словно перья плюмажа, отчего создавалось впечатление, будто на правом плече Рудольфа угнездилась огромная птица. В качестве гонорара все трое получили шубы длиной в пол, а Грэм – еще и денежное пожертвование для своей школы.

Бывшая звезда Кировского театра, Нуреев никогда не думал стать танцовщиком у Грэм на регулярной основе. Но и отказываться от участия в ее программах он не собирался (Рудольфа не страшило, что завзятые балетоманы увидят его танцующим модерн). В декабре он выступил (без гонорара) в юбилейном 50-м сезоне Грэм на Бродвее, станцевав несколько новых ролей: пастора-прелюбодея Димсдейла в ее версии «Алой буквы» Готорна, Эдипа в «Ночном путешествии» (1947) и неистового священника-евангелиста в «Весне в Аппалачских горах» на музыку Аарона Копленда. Трактуя роль проповедника[265], Грэм как-то подчеркнула: в нем должно быть «на девяносто девять процентов секса и на один процент религии»; это человек, который сознает свою власть над женщинами и умеет ею пользоваться. И в воплощении этого образа Рудольф, естественно, преуспел. Присущие ему «способности заклинателя заставляют тебя не замечать огрехи исполнения», – признал Уолтер Терри. И все же почитатели Грэм освистали дебютный танец Нуреева в «Ночном путешествии» 17 декабря – им не понравилось его неловкое обращение с метровой мантией Эдипа, с которой Рудольф должен был исполнить несколько необычных трюков. Услышав насмешливый гул, артист застыл «ошеломленный и униженный, словно хотел, чтобы пол под ним провалился», – вспоминал один из зрителей. В тот же вечер ему предстояло еще раз танцевать «Ночное путешествие». Когда они с Грэм выходили из театра, Марта сказала Рудольфу: «Не волнуйся, пупсик, вечером получится лучше». И все последующее десятилетие она считала его полноправным членом своей труппы. «Вы, ребята, должны научиться двигаться, как Рудольф, – призывала она своих танцовщиков, обучая их владеть моментом. – Когда он стоит лицом к стене, он становится стеной!»

«Я не считаю себя профессионалом в области танца модерн, – сказал сам Рудольф репортеру в декабре 1975 года. – Но я совершенствуюсь с каждым выступлением… И возвращаюсь к классическому танцу, ощущая себя по-новому». Некоторым подобное чередование классического и современного танца представлялось ересью. А Рудольфу – важным приобретением. И смешанный репертуар нынешних балетных трупп подтверждает его правоту. «Мы сейчас наблюдаем фантастический взаимообмен между словарями классического балета и современного танца. В результате они обретут общий язык. Если музыканты играют Моцарта, Шёнберга и Равеля, то почему танцовщики не могут делать того же – обладая хорошей подготовкой, осознавая свое тело как инструмент?»

К 1975 году дуэт Нуреева и Фонтейн утратил свою былую наступательную силу, но не привлекательность. Задав новый импульс карьере Марго в 1962 году, Рудольф продолжал стимулировать ее и в 1970-е годы, давая Фонтейн возможность появляться на сцене, чего Королевский балет ей больше не предлагал. На вечерних представлениях в вашингтонском Центре сценических искусств им. Джона Кеннеди, на Бродвее и в лондонском «Колизее» эта пара продолжала использовать популярность своего союза. В 56 лет Марго даже отважилась несколько раз станцевать в «Корсаре» (что было, конечно, опрометчивым решением, учитывая ее поблекшую технику). В отличие от Эрика Бруна, который отказался соревноваться с собою прежним, Фонтейн пыталась «подстроить» технику под свои силы. Но для ее аудитории артистизм и репутация великой балерины сполна компенсировали возрастные проблемы. Выступать Фонтейн вынуждали денежные затруднения; они же принудили ее расторгнуть соглашение, заключенное несколько лет назад с Аштоном. Согласно этому договору именно хореограф должен был постановить, когда Марго следует уйти со сцены. «Но, разумеется, время настало, и она сделала так, что я даже не смог заикнуться об этом», – посетовал позднее Аштон. А Марго и Рудольф никогда точно не знали, когда их партнерство окончательно себя исчерпает. 10 января 1976 года в Королевском оперном театре состоялось их последнее совместное выступление в полномасштабном балете. Они станцевали «Ромео и Джульетту» – балет, ставший символом их успешного дуэта в представлении публики.