Нуреев: его жизнь

Узнав о госпитализации Рудольфа (Роза услышала эту новость по «Голосу Америки»), Фарида пришла в ужас. Худшего периода в жизни для семейства Нуреевых еще не выдавалось. За несколько месяцев до болезни Рудольфа его сестру Лиллу, поздним вечером возвращавшуюся домой с работы (уфимской фабрики по пошиву одежды), сбил грузовик. Водитель с места происшествия скрылся. Муж Лиллы, также глухонемой, проснулся на рассвете и обнаружил, что она домой не вернулась. Фарида в этот момент гостила в Ленинграде у Розы, и ему ничего не оставалось, как послать на поиски жены их 15-летнюю дочь Альфию. «Я пошла на мамину фабрику и там, на проходной, мне сказали, что ее сбила машина на перекрестке. У мамы был перелом черепа и сотрясение мозга, тогда это считалось почти безнадежным диагнозом. Мы срочно вызвали из Ленинграда бабушку. Она не позволила врачам проводить операцию, так как они ей сказали, что мама может ослепнуть». Лилла провела в больнице полгода, и почти все это время Фарида сидела у ее кровати. Разида и Альфия приносили в больницу еду. Фарида всю жизнь мучилась из-за того, что не сумела спасти Лилле слух в детстве, и видеть новые страдания дочери ей было просто невыносимо. Лилла поправилась и даже вышла на работу, но через пять лет начала терять память и нередко забывала дорогу домой. Правда, когда бы она ни терялась, семья знала, что найдет ее в том самом клубе, где Лилла в 1957 году познакомилась со своим будущим мужем. Этот клуб оставался одним из немногих мест, которые Лилла еще помнила.

На протяжении нескольких лет Рудольф тайком пытался убедить власти разрешить его матери, Розе и ее дочери Гюзель приехать к нему в Европу. (Несмотря на «колючие» отношения Рудольфа с Розой, Фарида отказывалась ехать на Запад одна, а Разида и Лилла предпочитали оставаться в Уфе со своими семьями.) «Матери хотелось со мной повидаться, ей уже было за семьдесят, но мы бы встретились другими людьми. Разве нет? Нам пришлось бы переучиваться во всем», – рассуждал Рудольф. Через пятнадцать лет после своего побега он считал, что своим танцем и творчеством приносил бывшей родине только пользу. Однако в СССР к нему все еще относились как к изменнику. Нуреев продолжал посылать семье подарки и деньги и не упускал возможности поговорить с матерью. За отсутствием домашнего телефона Фариде приходилось ходить на местную почту и дожидаться там его звонков. Из-за проблем в общении, из-за трагедии с Лиллой Рудольф все болезненней ощущал расстояние, разделявшее его с родными. И это побудило его в марте 1976 года обратиться к британскому правительству с просьбой выхлопотать для его матери, сестры и племянницы временную выездную визу. И премьер-министр Гарольд Вильсон пообещал артисту использовать все свое влияние в переговорах с советскими чиновниками. Рудольф также искал помощи у своих влиятельных друзей вроде принцессы Маргарет и Жаклин Онассис. Все напрасно! Оба ходатайства Розы были отклонены (одно из-за якобы просроченной даты, другое – из-за того, что было доставлено не государственной почтой). Матери Нуреева сказали, что она слишком стара для подобного путешествия, а потом долго убеждали подписать бумаги, удостоверяющие ее нежелание выезжать из страны. Фарида это сделать отказалась.

К 1977 году Рудольф настолько отчаялся, что обратился в Федеральную комиссию по надзору за соблюдением Хельсинкских соглашений, в штате Вашингтон. Ему так претило обсуждать свои семейные проблемы на публике, что говорил он нервно, почти полушепотом. Но в итоге сорок два американских сенатора обратились от его имени к советскому премьеру Алексею Косыгину с петицией. В общей сложности ее подписали сто семь тысяч человек из восьмидесяти стран – в основном танцовщики и музыканты из двухсот трупп и оркестров со всего мира. Сенаторы подали петицию в советское посольство в Вашингтоне, а Фонтейн – в посольство СССР в Лондоне. Увы, ответа Рудольф так и не получил. Но он – по своему обыкновению – не сдался. Через два года уже другие знаменитости решили использовать свои имена ради помощи танцовщику. В числе тех, кто подписал письмо, адресованное советскому генсеку Брежневу, были Теннесси Уильямс, Зубин Мета, Иегуди Менухин и Джон Гилгуд. Как и многие петиции и ходатайства до и после этого, послание официально отвергнуто не было, но и плодов никаких не принесло.