Нуреев: его жизнь

Но плотоядная натура Нуреева ничем не напоминала мягкий характер Валентино. Всю свою жизнь Валентино позволял женщинам господствовать над собою. И, «возможно, не был сексуально активным», как предполагал Рудольф. Валентино дважды женился на лесбиянках и, по свидетельству многих знакомых, в реальной жизни никогда не выступал в роли того великого любовника, которого изображал на экране. «Но как артист он никогда не обманывал зрителей», – подчеркнул Нуреев в разговоре с Найджелом Гослингом. В конце концов, он «возбуждал у них фантазии, которые они уносили домой. Полагаю, я тоже своим танцем возбуждаю фантазии у людей – и не только у женщин».

Внимательно изучая старые фильмы Валентино, Рудольф, естественно, пытался установить свою связь с киноэкранным идолом через жесты, позы и фразировку. Он восхищался тем, как двигался Валентино, – «очень медленно и с невероятным изяществом». Чуть ранее в том же марте Уоллес Поттс разыскал редкую кинозапись с танцами Валентино. Он хотел сделать Рудольфу сюрприз во время приема, устроенного по случаю 38-летия танцовщика в его лондонском доме. После обеда все гости, среди которых были Ли Радзивилл, Гослинги, Глен Тетли и критик Питер Уильямс, направились в спальню хозяина смотреть фильм. Но проектор все время заедал. Разъярившись, Рудольф опрокинул его и заорал на Уоллеса: «Черт бы тебя побрал! Ты ничего не можешь сделать как надо!» Уоллес выбежал из комнаты, оставив потрясенных гостей в гробовом молчании. «Нам было крайне неловко, – вспоминала Тетли. – Мне стало очень жалко Уоллеса. Ведь он специально отыскал это редкое сокровище, чтобы ему показать».

Сниматься в кино Рудольф мечтал с детства. Но долгие репетиции и еще более долгие дни съемок оказались не тем «приключением», что рисовало ему мальчишеское воображение. В первый же день ему велели коротко остричь волосы на висках и затылке. Рассел хотел, чтобы стрижка артиста в точности соответствовала моде 1920-х годов. Нуреев побаивался менять свою внешность, но в итоге вышел от измученного парикмахера в новом образе. Лоретта Янг пыталась отговорить его от участия в фильме. «Я сказала ему: “Вы оригинальны. Не пытайтесь влезть в чужую одежку”», – рассказывала она. Еще сложнее оказалось придать его английскому языку с русскими интонациями итало-американский акцент, но с помощью репетитора по разговорному английскому Рудольф худо-бедно с этим справился. Пугала танцовщика, привыкшего выражать себя без слов, и перспектива произносить реплики в кадре. Его приятельница и партнерша по фильму Лесли Карон, с которой Рудольф еще теснее сблизился за время съемок, как могла успокаивала новичка-киноактера: она ощущала то же самое, снимаясь в своем первом фильме «Американец в Париже» (1951)[270]. «Мне приходилось кричать Джину Келли через всю съемочную площадку: «Джерри, я люблю тебя!» Это было ужасно – хуже, чем изображать соитие на глазах у толпы».

К сожалению, Рудольф не нашел взаимопонимания с актрисой Мишель Филлипс, с которой он должен был сняться в широко разрекламированной любовной сцене. Стяжавшая известность как участница группы 1960-х годов «Мамы и папы», Филлипс играла Наташу Романову, вторую жену Валентино. По ее словам, Рудольф с самого начала дал ей понять, что «не интересуется женщинами». Как знать, возможно, актрису уязвляло безразличие Рудольфа к ее женским чарам. Но Филлипс чувствовала: ему была «ненавистна сама мысль о том, что придется меня целовать. Все, что мы делали в любовных сценах в этом фильме, он делал вынужденно». Позднее Филлипс назвала их совместные съемки в «Валентино» «самым печальным опытом» в ее жизни.

Премьерные показы фильма в Лондоне и Нью-Йорке прошли с большой помпой: первый посетила принцесса Маргарет, второй – на «празднике икры» в иранском посольстве – Энди Уорхол, Марта Грэм, Диана Вриланд, Холстоп, Франсуа Трюффо, Мария Толчиф и Эрик Брун. Но сам фильм навлек на себя шквал критики и не принес весомых кассовых сборов[271]. Впрочем, в его провале винили все же Кена Рассела, а не Нуреева. «ЖИВОЙ НУРЕЕВ ПЕРЕИГРЫВАЕТ “ВАЛЕНТИНО”, – под таким заголовком появилась рецензия в «Нью-Йорк таймс». Никто не утверждал, что Нуреев походил на своего героя. Но Полин Кейл из «Нью-Йоркера» – едва ли не самый авторитетный кинокритик в Америке – нашла у Рудольфа все задатки актера развлекательного кино: «Нурееву свойственна театральная манерность; ему присуща соблазнительная характерная дерзость более старшего и космополитического Джеймса Дина, при полном отсутствии всякой застенчивости. Его стремление понравиться подходит для фривольной лирической комедии, и он – с его усмешкой привлекательного, но извращенного ангела – мог бы играть жестоких обольстителей… Он шоумен с головы до пят».