Нуреев: его жизнь

Восстановившись после своей схватки с пневмонией, Рудольф взялся за работу с удвоенной энергией. Он очень боялся, что утратил выносливость. «У меня было несколько крайне неровных моментов, – вспоминал Нуреев об одном из своих первых выступлений в марте 1976 года. – Это пугало». Но вскоре 38-летний артист начал танцевать лучше прежнего. «Внезапно, нежданно-негаданно былая магия Нуреева вернулась, – констатировала в «Нью-Йорк таймс» Анна Кисельгоф во время весеннего сезона Королевского балета в Метрополитен-опере, – причем вернулась с той захлестывающей силой, которой он славился прежде». В июне журнал «Пипл» поместил на своей обложке фото Нуреева. И в том же месяце артист открыл в лондонском «Колизее» Нуреевский фестиваль – 7-недельный марафон, во время которого он выступил в сорока шести спектаклях с тремя разными труппами[269] (беспрецедентное проявление силы!). Даже тех, кто посчитал этот фестиваль «оргией эксгибиционизма», поразили его энергия, размах и диапазон возможностей. Репертуар Рудольфа включал «Аполлона», «Корсара», «Песни странника», «Спящую красавицу», «Ореол» и новую работу – «Урок» датского танцовщика-хореографа Флемминга Флиндта. Мрачная история о женоненавистничестве и мазохизме, основанная на пьесе Ионеско, «Урок» рассказывает об учителе танцев, удушающем своих учеников из садистских наклонностей. Почти неузнаваемый под пепельным гримом и седым париком, артист впервые исполнил роль порочного старика. Но еще более трудная задача ожидала его в Южной Испании, где в августе 1976 года Рудольф Нуреев начал перевоплощаться в легендарного идола немого кино Рудольфо Валентино.

Съемки фильма «Валентино» стартовали 16 августа 1976 года в Альмерии. И продолжались двадцать одну неделю, за которую вся съемочная группа несколько раз переезжала с места на место: в Барселону, в Блэкпул в Северо-Западной Англии и в студию «EMI-Элстри» под Лондоном. Рудольф ощущал себя не в своей стихии. Он только что вновь обрел форму и динамику и, естественно, сожалел о временном отлучении от танцев, хотя ежедневно – к немалому удивлению всей команды – тренировался на съемочной площадке.

Но чего Рудольф не мог сделать, так это допустить, чтобы его творческий процесс контролировал кто-либо другой. Горя желанием оценить свое исполнение, он настаивал на том, чтобы ему показывали каждый дубль на проигрывателе Кена Рассела. Рудольф изменил изначальную расселовскую концепцию своего героя, так как посчитал его чересчур пассивным. Он не мог смириться с тем, что Валентино волею режиссера позволял собой помыкать, не сопротивляясь и не давая сдачи. «Даже у самого бессловесного существа рано или поздно срабатывает механизм самосохранения», – заявил Нуреев Найджелу Гослингу.

С Кеном Расселом Рудольф познакомился в 1970 году, когда режиссер обдумывал свой не обретший успеха фильм о Нижинском. Притом, что Рудольф искренне восхищался смелостью расселовских фильмов, особенно его «Влюбленными женщинами», экранизацией одноименного романа Д. Г. Лоуренса, и «Любителями музыки» с нетрадиционным портретом П. И. Чайковского, поладить друг с другом танцовщик и режиссер не сумели. Однако через пять лет Рудольф согласился сыграть эпизодическую, но очень яркую роль Нижинского в «Валентино». Поразмыслив, Рассел пришел к выводу, что Нуреев обладал и той сексуальной привлекательностью, и той загадочностью, которые были необходимы для исполнения главной роли. Сняв Твигги в «Приятеле» пять лет назад, режиссер, конечно же, просчитал и рекламную ценность нуреевского дебюта в кино. Рудольф к тому моменту был ангажирован на целый год, но Рассел согласился его подождать.

Брать длительный отпуск для работы над фильмом Нурееву совсем не хотелось: «Я подумал: “Целых три месяца без танцев!” И начал спорить о том, действительно ли нужно столько времени на съемки». Но вместе с тем он ощущал потребность «расширить свою территорию» и мечтал о долговечности, которую могла ему обеспечить кинокарьера. А разве можно было найти лучший проект, чем фильм «Валентино», дававший шанс и сделаться кинозвездой, и сыграть ее? Подход Нуреева к роли обусловил не только его собственный опыт сверхзвезды, но и тщательное изучение биографии и характера героя. «Ты не можешь просто взять и притвориться, что ты Валентино, или убедить в этом других, – рассуждал тогда Рудольф. – И поэтому ты думаешь: “А как бы я поступал, будь я Валентино?” Внешне Рудольф совершенно не походил на знаменитого киноэкранного «латинского любовника», звезду «Шейха» и «Четырех всадников Апокалипсиса». Объединяли его с Валентино только две вещи: эротическая харизма и сонмы восторженных воздыхательниц. «Я и мои женщины, – с усмешкой вздыхал сам Нуреев. – А где же мужчины?»