Нурсолтан

На следующий день крымский хан с торжественностью просил у своего друга в жёны солтану Менгли его единственную дочь Михипир. Дочь турецкого адмирала и не могла подумать, что сказать «да» этому браку молодого солтана заставили слова отца о прекрасных синих глазах невесты. Менгли-Гирей в очередной раз пожелал испытать судьбу, в надежде отыскать в девичьих глазах женщину, которую любил больше жизни.

Глава 8

Как сон, пролетел месяц подготовки к свадьбе. У Михипир почти стёрлись из памяти и путешествие в Кырк-Ёр, и подробности брачного ритуала. Она помнила гулкий стук сумасшедшего сердца и безумное, неимоверное возбуждение, овладевшее ею, когда она, наконец, оказалась в покоях молодого солтана. Нет, она не опустила покорно головы, когда Менгли-Гирей вошёл в дверь. Она вся трепетала от вида его широкоплечей фигуры с тонкой талией, подчёркнутой широким золотым поясом. Менгли шагнул к ней, в нетерпении срывая полупрозрачные покровы, спеша увидеть лицо женщины. Последнее из покрывал порхающей птицей опустилось к парчовым туфелькам невесты, и горячие пальцы солтана коснулись подбородка Михипир, приподнимая её лицо. На мгновение они оказались так близко друг от друга, что у девушки перехватило дыхание. Она, не отрываясь, глядела в глаза мужчины, покорившего её, но в этих глазах к её изумлению разливалось безмерное разочарование. Девушка, стоявшая перед Менгли, была красива утончённой, бесспорной красотой, но в её чертах он не нашёл того, чего желал найти. И даже синие глаза, те самые глаза, описание которых заставило его решиться на женитьбу, ничем не напомнили ему боготворимую женщину. Разочарованный, он оттолкнул от себя новобрачную, и не успела Михипир опомниться, как супруг покинул её.

Михипир зябко повела плечами. Воспоминания годовой давности всколыхнули в ней те чувства, что она испытала тогда: жгучую обиду, горькое одиночество и непреходящую боль одинокого сердца. Сидя на холодном полу у запертых дверей покоев солтана в замке Троки, она испытала их вновь.

Она помнила, что проплакала всю ночь, вскакивала с брачного ложа при малейшем шуме, всё ещё надеялась, что Менгли вернётся. А под утро Михипир, забывшуюся в полном кошмаров сне, разбудило прикосновение евнуха. Страж гарема пришёл за ней, чтобы увести молодую госпожу в покои, отведённые для третьей жены солтана. Но Михипир воспротивилась приглашению толстого евнуха. Она сжала маленькие кулачки и срывающимся от слёз голосом потребовала:

– Я хочу видеть своего господина и не уйду отсюда, пока не поговорю с ним!

Евнух выпучил глаза и испуганно замахал руками:

– Ваше поведение недостойно, госпожа! Солтан сам решает, хочет ли он видеть вас или нет.

– Низкий раб! – взвизгнув от ярости, Михипир хлестнула евнуха по жирной, заколыхавшейся как фруктовое желе щеке. – Как ты смеешь мне перечить? Я приказываю передать мою просьбу господину и, если не сделаешь этого, велю тебя выпороть!

Евнух колобком выкатился из солтанских покоев. Несколько минут он стоял в раздумье, потирая горевшую огнём щёку. Он не знал, как ему поступить: подвергнуться возможному гневу солтана Менгли или вернуться с невыполненным поручением к этой разъярённой турецкой кошке, притаившейся за дверями. Раздумья прервал внезапно появившийся в коридоре солтан.

– Мой господин. – Евнух в испуге согнулся перед Менгли-Гиреем, сбиваясь и путаясь, передал просьбу молодой супруги. К удивлению евнуха солтан не рассердился, устало вздохнул, словно взваливая на плечи непосильный груз, и шагнул в свои покои. Михипир, не ожидавшая супруга так быстро, замерла у столика, где она с помощью полотенца и розовой воды пыталась привести себя в порядок.

– Ты хотела меня видеть, Михипир? – тихие слова мужа застали девушку, замершую от страха, врасплох. Она ожидала гнева, бранных слов и уже готова была дать отпор. Но мужчина, стоявший перед ней, не оскорблял её, он был просто чужим и отстранённым, равнодушным к её любви и страданиям. Она не знала, как потребовать отчёта о его странном поведении, как заставить почувствовать вину. Михипир поспешно оправила одежду, вскинула голову, принимая неприступный вид. Она украдкой бросила взгляд на себя в зеркало и тут же сникла, увидев распухшее и покрасневшее от слёз лицо, растрёпанные волосы, помятые и оттого казавшиеся жалкими тряпками одежды. Какие чувства мог испытать к ней супруг в эти мгновения, если даже её блистательный вид накануне вечером не разжёг в нём огня желания! Внезапно осознав, какой жалкой она кажется Менгли сейчас, Михипир бессильно застонала и, закрывая опухшее от слёз лицо мокрым полотенцем, опустилась на пол. Она рыдала у ног мужчины, который отверг её, даже не познав, и… не ведала, что один только вид её сломленной фигурки заставил дрогнуть окаменевшее сердце солтана. Не так ли исходит в тоске и слезах Нурсолтан в далёком казанском дворце? Нежная девочка и суровый муж… Он шагнул к ней и коснулся рукой золотистой головки:

– Не плачь. Иди ко мне.