Нурсолтан

Она не поверила еле слышно произнесённым словам, но ноги сами без принуждения подняли тело навстречу мужчине, позвавшему её. Как во сне Михипир ощутила на своих губах ласковое прикосновение его пальцев. Она в изумлении распахнула глаза, когда эти сильные пальцы настойчиво и в то же время с нежностью притянули её лицо к своим губам. Закрыв глаза, он целовал её солёные от слёз губы, время от времени шепча: «Не плачь… не плачь… любимая». Она могла вспомнить ещё много ночей, наполненных такой же упоительной страстью. Ночей, заставивших её превратиться в рабу, молящую о любви. Как призывала она сейчас эти полные слепой страсти мгновения, когда закрывая глаза, он видел в ней другую женщину. О, если бы она догадывалась тогда, что служила лишь бледной тенью той, о ком Менгли не переставал мечтать ни дня…

Солтан стал отдаляться от неё, когда волею судьбы все они оказались в чужой стране, в замке, отведённом для них литовским правителем. Михипир посчитала, что в это тяжёлое время её самоотверженная любовь поможет ей возвыситься над другими женщинами мужа. Она считала, что её положение в гареме лишь упрочится. Но Михипир ждало горькое разочарование. Менгли-Гирей с головой ушёл в политические интриги, сопряжённые с борьбой за возвращение наследства отца. В этой жестокой мужской борьбе не оставалось места ни для женщин, ни для их нежностей и любви.

Михипир ещё раз тяжёло всхлипнула, только сейчас она ощутила, как замёрзла на сыром каменном полу. Чья-то тень неслышно склонилась над ней, крепкая мужская рука помогла женщине подняться на ноги. В темноте каменного коридора, скупо освещённого чадящими факелами, Михипир разглядела суровое лицо Эсфан-оглана.

– Госпоже не достойно лежать в грязи!

– Эсфан-оглан, – Михипир стиснула руки, умоляюще заглянула в глаза сурового воина, – почему он гонит меня от себя? Ведь я хочу только одного – помочь перенести испытания, которым Всевышний подверг его.

Лицо старого воина искривилось в брезгливой гримасе, но в следующее мгновение он с несвойственным ему участием закивал головой:

– Госпожа, вы напрасно беспокоитесь о солтане. Вскоре к нему прибудет женщина, которая поможет ему забыть обо всех невзгодах. Если вы заботитесь только о спокойствии своего мужа, то можете быть уверены – госпожа Нурсолтан утешит его!

– Нурсолтан?! – В немом изумлении Михипир смотрела на оглана. – Я не знаю женщины с таким именем.

– Вам неведомо, госпожа, – с хитрой улыбкой на губах продолжал Эсфан-оглан, – Нурсолтан – вдова покойного казанского хана.

– Но это невозможно! Мой муж решил жениться в то время, когда мы все живём в этих ужасных условиях и больше похожи на странствующих нищих, а не на благородных женщин солтанского гарема!

– Госпожа Михипир, вы недавно появились в семье солтана и, должно быть, не знаете, что мой господин готов одной этой женщиной заменить весь свой гарем.

Михипир зябко поёжилась, попыталась плотней запахнуться в шёлковую чадру. Но изысканный наряд, в который она облачилась, чтобы очаровать своего господина, был слишком тонок и не давал желанного тепла. В её голове никак не укладывались простые слова, прямо высказанные старым огланом. Измученное страданиями ревности сердце никак не могло смириться с открывшейся истиной.

– Наш господин совсем не умеет любить, раз так часто меняет своих женщин, – она выпалила эти слова от досады и тут же замерла в страхе: «Аллах Всесильный, я потеряла рассудок, если осмелилась сказать такие слова. О, если они дойдут до Менгли…»

Но Эсфан-оглан как будто не обратил внимания на дерзость молодой женщины, огладил седеющую бородку и, глядя прямо в сверкающие сквозь чёрную сетку чадры глаза Михипир, произнёс:

– Это верно! Он не любит женщин. Всех! Кроме неё одной, кроме Нурсолтан.

Глава 9

Заряд зелья[56], заряженного в пушку, не разорвался бы так оглушительно, как слова оглана в душе Михипир. Она беззвучно двигала немеющими губами, словно хотела ещё что-то добавить или спросить, но Эсфан-оглан, небрежно поклонившись, уже удалялся от неё.

На следующее утро Михипир наблюдала из узкого, похожего на щель окна отъезд крымского посольства в Казань. Солтан Менгли лично провожал Мазоф-бека и его людей. Он был очень взволнован, и это не укрылось от глаз ревнивой женщины.

– Это неслыханно! – Михипир топнула ножкой о каменный пол. – Он и в самом деле желает заменить этой женщиной весь свой гарем. Он наносит оскорбление не только мне, но и другим своим жёнам! Что скажет Кёнсолтан и Махдумсолтан?