Нусантара

В первый же вечер третьей программы, когда мы впервые ехали смотреть, «как развлекается буржуазия», я не смог удержать любопытства и спросил:

— А куда именно мы едем?

— Сначала поужинаем в ресторане, а потом отправимся в бассейн пить пиво.

Ослышаться я не мог, тем более что бассейн для плавания (swimming pool) звучит в английском языке еще определеннее, чем в русском. Удивился, но решил, что в конце концов мы ведь еще совсем не знаем местных обычаев. Я сказал ребятам, что мы едем в бассейн и чтобы они взяли плавки. Ребята тоже удивились, но послушались.

За очень вкусным ужином, где нам особенно понравились миниатюрные шашлычки из курятины и говядины (впрочем, может быть, это был буйвол), ребят разбирает любопытство. Они то и дело переспрашивают меня насчет бассейна. Но что я могу им сказать?

Наконец, мы садимся в машины и подъезжаем к какому-то парку. Катили исчезает в изящной ротонде, расположенной действительно на краю бассейна (в котором, правда, никто при нас не купался), потом снова появляется и приглашает войти. У входа на нас слегка косятся (впрочем, что ж удивительного, думаю я, европейцев здесь не так уж много). Причина удивления, однако, оказалась иной, но мы узнали об этом чуть позже, когда вполне освоились за сдвинутыми для нашей компании столиками.

— Сюда полагается приходить только в вечерних туалетах, — шепнул мне один из наших спутников. — Для вас, конечно, сделали исключение, тем более по просьбе профессора Катили. Он заверил метрдотеля, что танцевать мы не будем.

— Нам ведь сказали, что мы едем в бассейн, — ответил я, — вот мы и вооружились плавательными принадлежностями вместо выходных костюмов. — Шутка понравилась и обошла всю компанию.

Между прочим, мы и не могли надеть наши парадные облачения, так как оставили их в Джакарте у заместителя президента МИПИ мистера Ради, сопровождавшего нас и в Бандунге. Мистер Ради, потомок одного из знатнейших родов Суматры, очень симпатичный и обходительный человек, заверил нас, что, кроме Джакарты, вечерние туалеты нам не понадобятся нигде. «В нашем климате, — сказал он тогда, — подобные условности сохраняются только при приемах на самом высоком уровне, стало быть только в столице».

Теперь я обратил внимание, что и он, и профессор Катили были тоже в рубашках, хотя еще несколько часов назад мы их видели во всем параде. И теперь мы могли в полной мере оценить их деликатность.

Между тем место, куда привел нас Катили, оказалось очень колоритным. Сидя за бокалами с сингапурским «Тайгер бир» (ведь в мусульманской Яве пить публично что-нибудь более крепкое, чем пиво, не полагается), мы наблюдали, как в таинственном полумраке под звуки наполовину джаза, наполовину национального оркестр; скользили пары в танцах, полных томной восточной отрешенности.

Одна-две европейские пары теряются среди индонезийских и особенно китайских. Ведь наиболее богатую часть населения Индонезии составляют торговцы китайской происхождения.

Молодой певец полушепчет в микрофон то четкие и ритмичные суматранские мелодии, то более расплывчатые и лиричные яванские. Все они малость синкопированье и «джазированы».

— Вчера мы были там, где развлекаются очень богатые люди, — говорит на другой день неугомонный Катили. — Сегодня же, если вам интересно, мы пойдем в место развлечения студентов и богемной молодежи.

Тоже столики, но попроще, тоже пиво, но подешевле. Другие танцы, другой аккомпанемент (пластинки, а не оркестр), другие туалеты, совершенно иная атмосфера. Если там преобладали танго и блюзы, то здесь — музыка более мажорна: быстрые фоксы, румбы и мамбы, ча-ча-ча, буги-вуги. Временами прорываются замаскированные (маскировка в основном относится к аккомпанементу) рок и твист. Нам поясняют, что в публичных местах их танцевать не разрешается.

Все здесь проще и жизнерадостнее. Задиристые девчонки сплошь в розовом или красном, в коротких юбочках колокольчиком. Танцы в основном бравурны, если же заводят пластинку с неторопливым ритмом, то молодежь танцует с утрированной медлительностью и иногда подчеркнутой чувственностью.

Через несколько дней обаятельнейший профессор Катили уехал, а наш выезд несколько затянулся из-за задержки багажа.

Со своего постоянного объекта исследований — вулкана Мерапи приехал доктор Зен. Живостью характера и ума, разносторонностью он напоминал нам профессора Катили. При первой же встрече он достаточно определенно дал понять нашим вулканологам, что собирается работать по-настоящему. Если же мы явились просто посмотреть…

Забегая несколько вперед, скажу, что, видимо, стиль работы советских коллег пришелся ему по душе. Он уделил совместным работам много времени, сил и своей всесокрушающей энергии. В экспедиции доктор Зен оказался превосходным товарищем.