NWT. Три путешествия по канадской Арктике

Оторвавшись, наконец, от карты, мы вернулись в сегодняшний, точнее в завтрашний, день. Итак, завтра мы приходим в Черчилл. Отдохнем немного и 2 мая отправимся упражняться с каноэ на открытой воде. Возьмем двух собак (уже решили, что это будут Рэй и Панда), необходимых, главным образом, для того чтобы предупредить появление белых медведей. Посмотрим, как мы будем справляться с этим новым для нас способом передвижения.

Вдохновленный, очевидно, успехом своего вечернего выступления, Джон продолжил свой рассказ сегодня утром, вещая из спального мешка, покуда я готовил завтрак. На этот раз мы перенеслись в Центральную Америку. По словам Джона, выходило удивительно просто: идешь в кассу, покупаешь билет куда-нибудь, к примеру в Коста-Рику, и едешь с рюкзаком. Не надо никаких виз, а если они и требуются, то получить их – чистая формальность. Номер в гостинице стоит два доллара, еда – полтора. Арендуешь мотоцикл – и гони дальше куда глаза глядят! Мне сразу же захотелось попробовать, но завтрак был готов, и я решил отложить поездку в Сальвадор на следующий раз.

30 апреля

Мы в Черчилле. Почти как дома —
Гостеприимные места.
Собаки наши всем знакомы,
И нет покоя их хвостам.
И в местных холодах не стынет
Далекой Родины привет —
На полке в местном магазине
«Московской» водки чистый свет.

Вчера погода была умеренная: ветер северо-восточный, снежок, мгла, температура примерно минус 10 градусов. Мы стояли на следе, поэтому бодро собрались и без приключений пошли. Относительно, конечно, без приключений.

Я шел все время рядом с упряжкой. Остающийся до Черчилла участок маршрута не сулил особых трудностей, если не считать того, что западное побережье Гудзонова залива в его южной части изрезано большими и малыми реками, которые нам приходилось время от времени пересекать. К счастью, несмотря на позднюю весну, лед на реках был достаточно прочным и позволял нам двигаться, практически не сворачивая.

Первым серьезным испытанием стала река Сил, а точнее, ее обширная – шириной в несколько километров – дельта. Было очень заманчиво пересечь ее, не сворачивая выше по течению, где река была намного уже и риска искупаться было соответственно меньше.

Чтобы максимально обезопасить упряжки от не нужного никому, и прежде всего самим собакам, купания, мне пришлось выдвинуться вперед на свою привычную позицию, тем более что лед выглядел достаточно подозрительно – гладкий, темно-коричневого цвета. Казалось, что вода вот-вот взломает опостылевший ей за долгую зиму ледовый панцырь и вырвется на волю. Понятно, что мы не относились в этой ситуации к числу ликующих родственников, ожидающих счастливого освобождения реки из заточения, и потому нам надо было, соблюдая максимльную осторожность, двигаться быстро и без остановок. На этот раз нам повезло, и мы без осложнений перешли на другой берег.

Радость от свершенного подвига была недолгой – довольно быстро мы подошли к очередной реке с пугающим названием Northern Knife – Северный Нож. Несмотря на скрытое в названии предупреждение, я применил все ту же тактику пересечения – то есть пошел напрямик по самому короткому пути.

След, по которому мы шли, оборвался, как только я выехал на лыжах на лед, и я продолжал идти в прежнем направлении, придерживаясь самого короткого пути. На противоположной стороне я заприметил хороший ориентир – какой-то охотничий домик – и, в общем-то, шел на него, стараясь как можно скорее выскочить на безопасный берег и там продолжить движение в нужном направлении.

Вдруг, неожиданно, я услышал истошные крики Джона, шедшего следом на расстоянии метров пятидесяти. Я обернулся и понял по движениям его удлиненных лыжными палками рук, что мне следует свернуть на наше направление уже сейчас, находясь на ненадежном льду. В том направлении, куда он, естественно, с указания Уилла пытался меня развернуть, «лезвие» Северного Ножа расширялось и до спасительной береговой черты было намного дальше. Поэтому я в буквальном смысле слова плюнул на это сомнительное предложение и продолжил идти прежним маршрутом.

В конце концов упряжки меня догнали. Я заорал на Джона, потому что мне было не понятно, куда он так спешит. Джон, как я и ожидал, сказал, что он просто транслировал указание Уилла.

Я дождался Уилла и высказал ему все, что думал, в довольно грубой форме (грубость эта отчасти была вызвана тем, что в подобных, к счастью, не частых ситуациях мой и без того не слишком богатый словарный запас английского резко сокращался, и поэтому фразы выходили рубленными, корявыми и грубыми). На самом деле я действительно был раздосадован совершенно недальновидным и небезопасным решением Уилла. Я, как сумел, спросил Уилла, не хочет ли он еще раз нырнуть под лед, как это уже случалось с его упряжкой в самом начале нашего путешествия.