NWT. Три путешествия по канадской Арктике

Про себя я отметил, что опять появилось то самое чувство, которое буквально довлело над всеми нами в первые дни после окончания гренландской экспедиции – чувство ненасытности, когда есть хочется все больше и больше. Приходится себя определенным образом ограничивать.

После ужина мы кое-как добрались до своих постелей – своих в том смысле, что мы уже на них ночевали раньше, – и заснули как убитые.

С утра я встал, как выяснилось, позже всех. Когда я спустился, было уже 8 часов. К моему удивлению, все уже проснулись и собрались внизу. В 9 часов мы сели за стол. На завтрак Бонни приготовила нам яичницу с беконом, которую прекрасно дополнили мармелад и очень вкусный кофе.

Позавтракав, мы начали готовить свое имущество к следующему переходу. Я заменил в палатке трубки, которые были сломаны, разобрался с провиантом и подготовил все свое оборудование и то, что нужно было взять нам с Джоном, – зато завтра работы будет немного.

А потом было сплошное расслабление. Пошли, что называется, на разграбление города, которое в конечном итоге свелось к тому, что я разменял в банке свои законные 50 долларов и купил в магазине три картинки, разумеется, на полярную тематику.

Погода весьма благоприятствовала нашему расслаблению: температура минус 7 градусов, синее безоблачное небо и яркое солнце. Ходим по городу налегке, буквально все нас узнают, здороваются, улыбаются, и от этого настроение под стать погоде.

Из офиса пришло приятное известие о том, что проект «Северный полюс» продолжается довольно активно. Небезызвестный Бернар Буиг, бывший директор французского офиса экспедиции «Трансантарктика», проходящий в переписке под псевдонимом Стеф, представляет интересы проекта во Франции. Он сообщил, что даже такая правая газета, как «Фигаро», заинтересовалась нашими «левыми» делами и изъявила желание меня проинтервьюировать. Выбирая между «Фигаро здесь» и «Фигаро там», я склонился к последнему и предложил Стефу перенести интервью в Петербург, где у меня будет больше свободного времени. К тому же я надеялся, что по возвращении чувство голода уступит, наконец, место более возвышенным чувствам, столь необходимым для качественного интервью.

Сегодня вечером опять были у Джима. Злоупотребляем мы, по-моему, его гостеприимством, но на этот раз Бонни приготовила нам с собой большую миску риса, а я прихватил слегка початую бутылку «московской», которую купил накануне. В результате пришли мы не с пустыми руками, чем немножко скрасили свое нашествие.

Среди участников вечеринки был канадский писатель Руди Веб, который, как и положено канадскому писателю, пишет про канадский Север. Битый час он выпытывал у меня, что же все-таки привлекает меня в Арктике. Не знаю, что он усвоил из моих ответов, но мне и самому было интересно это, наконец, узнать.

После теоретических изысканий на полярные темы я дал мастер-класс всем собравшимся, рассказав об основных правилах ориентирования по солнцу. Особенно внимателен был Марв, которому в скором будущем предстояло обучать этому своих учеников в одной из школ Миннесоты, где он преподавал в перерывах между экспедициями.

Вернувшись домой поздно вечером, казалось, после сытного ужина, я не устоял перед призывами Мицурика усилить меню блюдом японской кухни – моими любимыми макаронами.

Завтра будет еще один день отдыха, а потом, сменив собак на каноэ, мы выйдем дня на три-четыре на морской лед для тренировки. На этом вторая часть путешествия должна быть завершена.

1 мая

На Первомай ходили строем,
Но это было так давно,
А нынче в мыслях лишь каноэ,
Чтоб не пошло оно на дно
После того, как, встав на лыжи,
Оно продолжит с нами путь
Туда, где солнца язык рыжий
Последний снег готов слизнуть…

День всемирной солидарности трудящихся всех стран. Накануне одна мысль долго не давала мне заснуть. Меня беспокоило, распространяются ли все привилегии этого дня также и на «отдыхающих всех стран», то есть на ту категорию представителей человечества, к которой мы сознательно отнесли себя в первый день мая. Если да, то в чем должна, прежде всего, проявляться эта самая солидарность? Не найдя достойного ответа, я заснул, а проснувшись, сразу понял, в чем мы все без исключения сегодня проявили солидарность – все мы беззастенчиво дрыхли и всячески нарушали установившийся в экспедиции строгий режим дня.

Второе проявление солидарности в этот день было особенно приятным, так как уравнивало шансы Уилла и всех остальных по использованию душа. Душ заработал на славу, и потому первое, что я сделал сегодня утром, – принял душ!