Ныряя в синеву небес, не забудь расправить крылья

Мужчина открыл рот, но тут же захлопнул его, увидев выражение лица мальчика, который медленно вышел из-за спины юноши. Тан Цзэмин не отрывал своего темного взгляда от прохожего до тех пор, пока тот не отшатнулся, опустил голову и вжал ее в плечи, словно желая стать меньше.

Проводив глазами словно сдувшегося мужчину, который в спешке уносил ноги, Лю Синь вновь обернулся к Сяо Вэню. Лекарь, казалось, и вовсе не обратил на произошедшее никакого внимания.

– Вэнь-гэ, – позвал Лю Синь, но видя, что лекарь продолжает отрешенно стоять, просто обнял его за плечи и повел домой.

Едва они переступили порог, Тан Цзэмин тут же поставил на низенький столик кувшин вина и чарки. Гу Юшэн и Цзин молчаливо наблюдали за этой картиной с кушеток.

Лю Синь помог лекарю снять плащ и усадил его на подушки.

– Выпей, – поднес он к лицу Сяо Вэня чашу, давая сделать глоток.

Лекарь повиновался, после чего просто уставился перед собой покрасневшими померкнувшими глазами. Лишь долгое время спустя он глухо сказал:

– Я в порядке. Не нужно сидеть со мной. Пожалуйста, идите по своим делам.

Лю Синь нахмурился, подливая им обоим вина и подкладывая Сяо Вэню закусок:

– Не говори глупостей, поешь.

Лю Синь уже видел у него такой взгляд. Тогда, на горячих источниках, когда выносили тела людей, которых лекарь знал лично. В тот момент он держал лицо перед стражниками, не позволяя себе слабость, но сейчас, в родных стенах, мог просто быть самим собой.

Лекарь опустил голову.

– Кто-то вырезал буддистский храм в горах близ Яотина. Я столько трупов с войны не видел. – Помолчав, он добавил: – Точнее, даже на войне такого зверства не встречал. Тела просто разрублены надвое. Там были дети.

Лю Синь почувствовал, как что-то холодное и скользкое ползет по спине.

– Мао Цимэй?

Лекарь кивнул:

– За него живого назначена награда. Гильдия вела допрос всю ночь. Они подозревают меня в соучастии.

Лю Синь вспыхнул, не веря своим ушам:

– Что за чушь?! При чем тут ты?

Лекарь сделал глоток вина и прикрыл глаза:

– На мне проводили технику Единения душ. Они разглядели в моих словах возможное подстрекательство Мао Цимэя. Я сопротивлялся как мог, но они увидели несколько фраз, за которые не могли не зацепиться.

Тяжело дыша, Лю Синь спросил:

– Почему ты просто не показал им всю правду?

Лекарь слабо усмехнулся:

– Синь, в моем разуме есть то, что никому нельзя видеть. Военные тайны империи и самого императора. Думаешь, они остановились бы на той сцене в горячих источниках? – Сяо Вэнь посмотрел на парня. – Открой я им свой разум и отпусти поводья, они бы вытянули из меня все до последней капли. Я не мог этого допустить.

Чувствуя кипящий в груди гнев, Лю Синь выдохнул, вперившись взглядом в стол и раздумывая над тем, что если бы дело происходило в императорских землях, то гильдия уже болталась бы на воротах своих резиденций, казненная за использование запрещенных техник. Но вольные города на то и вольные – у них свой свод законов и правил, не выходящих за границы их земель.

– А если это именно гильдия все и подстроила? – подал голос до сих пор молчавший Тан Цзэмин, сидя рядом с Лю Синем.

Лекарь улыбнулся уголком губ.

– Пока судья копалась в моем разуме, я тоже успел кое-что рассмотреть. Она не замешана в этом деле. Дун Чжунши я не видел, но по разговорам понял, что он находится в уединенной медитации где-то в резиденции. По словам судьи, Дун Чжунши отдал приказ еще до того, как скрылся за дверьми.

– Но что-то же они замышляют? – нахмурившись, спросил Лю Синь.

Сяо Вэнь помолчал немного, о чем-то раздумывая. Наполнив чарку, он сказал:

– Я был одним из тех, кто пытался предотвратить создание вольных городов. Однако много лет назад у меня не осталось выбора, кроме как бежать из империи именно сюда, прося убежища в обмен на услугу в будущем. Гильдия не упустит шанса отомстить одному из князей за дела минувших лет, раз уж искажение ци начинает сводить с ума их главу. Даже когда мы создадим лекарство, Дун Чжунши не отступится от своего приказа. Вся гильдия была свидетелем сегодняшней ночи. – Осушив чарку за один глоток, он подытожил: – Когда Мао Цимэя схватят, меня будут судить, и он обязательно постарается подставить меня, применяя темные техники и искажая события той ночи в своем разуме.

Встав, лекарь перевел дыхание и скрылся в своей мастерской, предупредив, чтобы его не беспокоили до завтрашнего утра.

Лю Синь остался сидеть за столом, глядя на капли красного вина, что пролились из чарки Сяо Вэня на стол. Лекарь был настолько подавлен, что не мог скрыть дрожь в руках.

Цзин и Гу Юшэн, сидящие неподалеку, за все это время не сказали ни слова.

Чуть повернув к ним голову, Лю Синь спросил:

– Единение душ без согласия… на что это похоже?

Гу Юшэн, не глядя на него, ответил:

– На изнасилование.

Внутренности Лю Синя словно ошпарило кипятком. Втянув в себя потяжелевший воздух, он посмотрел на мужчин.

Уловив его состояние, Цзин продолжил, мрачнея с каждым словом: