Ныряльщик за жемчугом (СИ)

Он толкнул створку внутрь, и Джерфид шагнул в комнату. Раньше ему в голову не приходило задуматься о том, какой Адам мог бы выбрать интерьер, но то что он увидел, соответствовало образу мужчины идеально. Просторное помещение в бежевых тонах. Немногочисленная мебель тёмного дерева с лаконичными металлическими вставками, на полу гладкий светлый ковёр. Современная гостиная или запредельно крутой офис — если бы ни одно обстоятельство. Чуть ли не половину комнаты занимала огромная кровать, низкая и ровная, без всяких рюшечек и балдахинов, с аккуратной стопкой подушек в изголовье. Моментально сообразив, для чего она нужна, Джерфид с усилием отвёл взгляд и принялся разглядывать плакаты в застеклённых рамках, развешенные по стенам. Красивые, стильные. И эротичные, если не сказать больше. На потолке над кроватью висело зеркало.

— Ты здесь не живёшь, но у тебя собственный «люкс» для новобрачных? — внезапно осипшим голосом поинтересовался Джер, сам удивляясь тому, как легко потерял уверенность. У него было странное ощущение, словно пол под ногами стал зыбким. Это был не страх, скорее ошеломление от сюрреалистичности происходящего.

Адам между тем спокойно прошёл в комнату, снял куртку, стряхнул несуществующие капли, бросил её на спинку стула и принялся неторопливо вытаскивать из карманов телефон, ключи и какие-то ещё мелочи, складывая на ближайшую тумбочку.

— Разве похоже на «люкс»? — равнодушно пожал он плечами. — Обычный номер, но тут довольно комфортно, мне нравится, — он выдержал небольшую паузу и добавил, — и тебе понравится.

— Вот так просто? — губы у Джерфида пересохли, а воображение уже услужливо подкидывало картинку: он, хмельной от бешеной гонки и пьяный от виски, лезет к Адаму обниматься. Как он тогда завёлся!.. Но ведь это был порыв, момент подходящий, настрой, а вот так…

28

— А обязательно надо, чтоб было сложно? — чуть усмехнулся Адам, передвинул лёгкий столик на котором стояла бутылка и пара бокалов, и сел в низкое обтянутое кремовой замшей кресло.

— Н-наверное, н-нет, — Джер с трудом заставил себя ответить правду. Врать самому себе — самое распоследнее дело, и надо было быть круглым дураком, чтоб не сообразить, зачем приятель, который целуется с ним по пьяни, привёз его в отель. Что ж, отличная мысль. Как всегда. Только откуда это противное смущение? Что он, обморочная барышня из романа?

— Да ты расслабься, — Адам располагающе улыбнулся, — проходи, садись. — Он махнул рукой на второе кресло.

Сам «искуситель» являл собой картину полного умиротворения и довольства ситуацией: раскрепощённый откинулся в кресле, глядя то на стушевавшегося парня, то принимаясь внимательно изучать лаковый, выполненный в чёрно-белой гамме плакат.

Стоять столбом было глупо, Джерфид скинул куртку и уселся в предложенное кресло, всем видом пытаясь дать понять, что ему комфортно и вообще отлично. Положение стало ещё глупее: они сидели друг против друга, на пионерской дистанции, и сказать было абсолютно нечего.

— Хочешь выпить? — сжалился наконец Адам, по губам которого нет-нет, да проскальзывала тень ухмылки — не то сочувствие, не то сарказм в наивысшей концентрации.

— Нет, — Джерфид отрицательно покачал головой, — и что теперь?

— Ничего, — ответил Адам. — Посиди, отдохни. Надоест — можешь уйти, если тебе скучно. И вообще, делай что хочешь. Ничего, что ты не хочешь здесь не произойдёт, уж поверь мне.

Джерфид замолчал. Где-то исподволь нарастало раздражение: как всё нелепо, несуразно, неестественно. Ну что ему стоило сделать это тогда, когда в висках стучала кровь от пережитого восторга, голова кружилась от хмеля и в паху тянуло так, что хоть беги за угол?! А теперь попробуй вот так посиди, успокойся — причём совершенно трезвый (а Джер почему-то твёрдо знал, что хмелеть он сейчас не хочет), а потом как-нибудь выверни события к закономерному исходу. Чушь! И надо ж было так встрять…

Адам ждал, с интересом наблюдая, как парень молча бесится, потом успокаивается. Дыхание его выровнялось, пальцы рук на подлокотниках кресла расслабились, взгляд перестал быть заполошенным. Ничего, пускай посидит, подумает, кое-что вспомнит.

А вспоминалось между прочим, отлично. Даже боле чем. Во всех подробностях всплывал полёт по ночным улицам, и объятья, когда даже сквозь плотную одежду ощутим каждый изгиб тела, и поцелуи. Конечно, Джерфид не обратил внимания, какое у Адама тогда было лицо, не до того было, он слишком увлёкся. Так почему бы не представить сейчас, ведь времени у него предостаточно. Вот он сидит, самоуверенный, даже самовлюбленный. Интересно, какой у него будет вид, если прямо сейчас налить виски вон из той бутыли в стакан и без предупреждения плеснуть ему в лицо? Ну или не в лицо, хотя бы на сорочку. Просто так, чтобы жизнь сахаром не казалась… или наоборот, подойти и без объяснений, без всяких прелюдий расстегнуть эту самую сорочку, и впиться поцелуем в шею, а ещё лучше, ухватить за плечи и швырнуть со всей силы лицом вниз прямо на аккуратно застеленную кровать, и?.. Неужели Адам думает, что ему это слабо?!