Ныряльщица за жемчугом

Ее по-прежнему захлестывали обида и ревность. И ощущение, что сама виновата, – разбаловала она Димку. Давно надо было вместо того, чтоб плясать вокруг, обихаживать, создавать уют, устроить Полуянову жизнь как на пороховой бочке. Чтоб знал: удерешь посреди ночи – сразу расстрел.

Ну, никогда не поздно начать. Совсем расстаться из-за выходки журналиста – это, наверно, слишком. Но сухую одежду она ему не принесет. И завтрак готовить не будет.

Полуянов вышел из ванной как ни в чем не бывало. В полотенце завернулся, будто в тунику, и сразу к кофеварке, наркоман несчастный. А пока тройной эспрессо готовился, светскую беседу завел:

– Ну что, Надюшка? Поругалась, пар выпустила? Давай теперь о делах насущных поговорим. Как тебе понравилось наше новое гнездышко?

– Ты еще спрашиваешь?! – разозлилась она.

– Да, я все понял, мое непристойное поведение испортило первое впечатление. Но давай пока оставим его – то бишь поведение – за скобками. Как тебе общая атмосфера в квартирке? Ничего не раздражало? Спалось хорошо?

– До пяти утра – прекрасно, – с сарказмом откликнулась Митрофанова.

Он никак не отреагировал на ернический тон подруги и с задумчивым видом продолжал:

– Мне, если рационально рассуждать, все в квартире понравилось. Тихо, не душно, раздражающих факторов никаких. А вот спалось, прямо скажем, не гуд. Такой кошмар навалился, хотя я вроде не по этой части, ты знаешь. А тут настолько все натурально – хоть валерьянку пей.

– И что тебе снилось? – не удержалась Надежда.

– Короче, открываю глаза – ну, то есть мне снится, что открываю, – и вижу: на краю кровати сидит мужик. Молодой, довольно смазливый. Но бледный, помятенький какой-то. Ты рядом спишь, не замечаешь ничего. Я ему шепотом: «Ты кто?» Он молчит, только улыбается. Потом вдруг за горло схватился, начал кашлять, громко, надсадно, глаза из орбит. Я все боюсь, что он тебя разбудит, шепчу ему: «Выйди отсюда!» А он еще громче кхекает, слюной захлебывается, хрипит. Я пытаюсь встать, помочь ему или оттолкнуть хотя бы, но не могу шевельнуться. Наконец дотянулся до него и вдруг вижу: рука моя насквозь прошла! Ну, тут я сам заорал. И проснулся. А буквально через пару минут Изабель позвонила…

– Это, Димочка, тебе твое подсознание подсказывает, – назидательно проговорила Митрофанова, – что надо от волоокой красавицы подальше держаться.

– Да забудь ты вообще про нее, – отмахнулся Полуянов. – Договор купли-продажи подпишем, ключи получим – и больше не увидимся никогда. Вопрос в другом – стоит ли покупать квартиру, где водятся призраки?

– Ну, не знаю, – пожала плечами Надя. – Мне никаких кошмаров не снилось. Зато кошмар наяву – это да. Это ты обеспечил.

– Фу, Надька, хватит меня изводить! Чего ты от меня ждешь? Признания? Да, признаюсь: мне приятно было помочь симпатичной девушке. Но ты должна за меня только радоваться!

– Чего-чего?!

– А того! Японские ученые недавно доказали, что созерцание красивого женского тела заменяет мужчине пятнадцатиминутную кардиотренировку, а также половину суточной дозы витаминов группы В!

– Послушай, Дима…

– Надюх, ну ты сама подумай! Мы с тобой сколько мешков соли съели вместе? Штук двадцать, не меньше! Пора бы уже изучить мужа и понять, что мне нужна именно ты. И никогда я тебя не поменяю даже на самую писаную красотку! Но глазеть на них все равно буду, так и знай. Даже когда совсем состарюсь – из инвалидной колясочки.

И настолько искренне говорил, и смотрел так ласково, что Надя, как ни хотелось ей замкнуться в гордом молчании, не удержалась, ввязалась в разговор.

– А как он выглядел, этот мужик? – задумчиво спросила она.

– Какой?

– Ну, кто задыхался.

– Ф-фу, Надька, не напоминай, – поежился Дима.

– А все-таки?

– Тебе такие нравятся. Высокий, блондин, голубоглазый, мускулистый.

– Ага. Тогда я его знаю. Этого товарища зовут Юрий.

– У тебя с ним что-то было? – хмыкнул Полуянов.

– Не у меня, а у Изольды твоей.

И Надя рассказала, как провела в квартире фотомодели небольшой обыск и увидела фотографии. А от домработницы узнала, что прекрасный Лизочкин бойфренд скоропостижно скончался от анафилактического шока.

– И не в этой ли самой квартире он умер? Раз являлся тебе? – досадливо закончила она.

– Надь, это ведь все глупости! – снисходительно произнес Полуянов. – Даже если он тут умер, в призраков я не верю. Просто сон дурацкий.

– А еще я у Изабель в ящике нашла интересный документ. Отказ в возбуждении уголовного дела. Прочитать не успела, но пару строчек видела: «Истомина И. Н. и Черкашин Ю. Ю. находились в принадлежащей Истоминой квартире», и еще – «отказать в возбуждении уголовного дела по факту причинения смерти по неосторожности».

– Надька, – уважительно посмотрел на нее Полуянов, – да ты у меня прямо мисс Марпл!

– Я лучше. И существенно моложе!

А Димка принялся рассуждать:

– Значит, не исключено, что этот самый Юрий умер в квартире академического дома номер 108. И анафилактический шок ему устроила именно Изабель – потому на нее и пытались уголовное дело завести. М-да. Портрет красавицы становится все более зловещим. Сейчас я тебе еще расскажу, что я про нее узнал.