Ныряльщица за жемчугом

Тем более что и Лизочка – как вернулись с островов Сейшельских – такая задумчивая стала. Однажды домработница засекла, как она листает каталог дорогущих украшений с бриллиантами, и глаза – мечтательные, счастливые.

Не удержалась, буркнула:

– Юрий, что ли, подарок предложил выбрать?

– Почему это сразу кто-то должен мне подарки дарить?! Я и сама заработать могу, – дернула плечиком Изабель.

– И каким образом ты зарабатывать собралась?! – напустилась на воспитанницу Тамара Кирилловна.

– Ну, мало ли вариантов… для красивой девушки! – хитро улыбнулась та.

– Вариантов-то много, только называются они все одинаково. Панель.

– Ну Тамарочка Кирилловна, ну о чем вы! – возмутилась Изабель.

Слишком явно возмутилась.

Ох, совсем дело плохо! Не зря, не зря прохиндей Юрик ее малышку обхаживает. Совсем девочке мозги запудрил.

И Тамара Кирилловна твердо решила в следующий визит загнать красавца в гостиную и поговорить с ним. Один на один.

Но, к сожалению, не успела.

Едва Полуянов вышел с территории больницы, тут же перезвонил домработнице:

– Тамарочка Кирилловна, у вас что-то очень срочное? А то я хотел сейчас своих друзей в полиции пошевелить, узнать, в каком они направлении движутся…

– Нет-нет, Дима, пожалуйста, не надо! Никакой полиции, а то только хуже будет! – В голосе женщины звучал откровенный испуг. – Приезжайте, я вас прошу. Прямо сейчас!

Больше спорить Дима не стал – поспешил в академический дом. Подошел к подъезду, начал вбивать код, но консьерж увидел гостя и сам отомкнул дверь.

С Димой он был знаком – Изабель постаралась, растрезвонила всем, что продает квартиру «самому известному в стране журналисту».

И с тех пор пожилой консьерж всегда встречал Полуянова старомодным поклоном – а тот в ответ вытягивался в струнку и отдавал старику честь (тот аж расплывался от удовольствия).

Но сегодня традиционного ритуала приветствия не последовало.

Едва Полуянов вошел в подъезд, старик бросился к нему:

– Ну, как там у Лизочки дела?

– Да пока точно неизвестно, консилиума еще не было. Но вся в бинтах, плачет, – вздохнул Дима.

– Ну что за люди у нас! Звери, просто звери! Такая девчонка, красивая, как картинка, а ей – по самому больному! – скорбно покачал головой консьерж.

– Извините… – пробормотал Полуянов и попытался обойти его, но старик ловко переместился, перегородил ему дорогу и снова запричитал:

– Дела ужасные творятся, а полиция, бог ей судья, еле чешется. Мыслимое ли дело – только через полчаса приехала! И у меня даже не спрашивали ничего, видео быстренько посмотрели, да и прочь…

– Да, у вас же видеозапись! – заинтересованно проговорил Дима. – Там лицо преступника отчетливо видно?

– Да о чем вы! – досадливо махнул рукой консьерж. – У нас камера-то дешевенькая. Зерно сплошное, а не лицо. Полицейские так и говорили между собой: личность не установишь. Но я, – он триумфально взглянул на Полуянова, – зацепочку-то обнаружил! Уже когда они уехали! А куда звонить теперь, понятия не имею. Они ведь как представляются – что-то под нос буркнут, и все. Визитки не оставили. По ноль-два, что ли, искать?.. Тех, кто у нас на вызове был?

– По ноль-два сложно будет, – пробормотал Полуянов. – А что за зацепка-то?

– Ну… даже не знаю, очень она важная или нет, – закокетничал консьерж. – Книжку, короче, я разглядел, которую злодей читал. «Финансист» называется. Толстая такая. Кто автор – не увидал. Дро, дра…

– Драйзер, – подсказал Дима.

И тут же в памяти услужливо всплыл кабинет Базановой. Аскетичный, очень строгий. А на рабочем столе – «Финансист».

Совпадение?

Но почему вдруг Юлия Аркадьевна так поспешно в больницу примчалась?

Дима горячо похвалил дедушку за бдительность и внимательность. Заверил, что обязательно донесет его важную информацию до компетентных органов. И поспешил на седьмой этаж.

Тамара Кирилловна провела его в гостиную, усадила, сухо произнесла:

– Выпить, поесть не предлагаю. Не до того. – И вдруг поджала губы, поежилась, жалобно протянула:

– Дим… я сейчас тебе признаваться буду. В убийстве.

Тамара Кирилловна никогда не забудет тот солнечный, душный, тропически жаркий день, когда ее Лизочка вернулась домой. Она выключила кондиционер. Закуталась в одеяло. Потом попросила принести еще плед и горячего чаю. И – начала рыдать.

Но кричала – сквозь слезы и всхлипы – совсем странное.

– Я теперь богата, тетя Тамара! Я стала богата – за какой-то, черт возьми, час! Могу делать что хочу, машину – в один день, как тебе, а? Но я не дура, я только туфельки себе куплю, остальное отложу. А закончится лето – вообще свой бизнес открою!

Голос ее сорвался, она закашлялась.

– Простудилась? – ахнула Тамара Кирилловна.

– Вечно ты квохчешь, – досадливо отозвалась Изабель. – Ничего я не простудилась. Глотнула просто воды!

– Какой еще воды?!

– Все, все, отстань от меня. Принеси еще коньяку, лимон – и уходи. Только… только еще одним одеялом меня накрой.

И продолжала дрожать – хотя в комнате духота и градусов тридцать!

– Вы с Юрием были? – требовательно спросила Тамара Кирилловна.