o 06ca6b79ce8660b5

детей. Ирма не хотела быть матерью-одиночкой, а потому испрашивала разрешение на

беременность и роды в рамках деятельности «Источника жизни».

Нередко судьбы детей, рожденных в «Лебенсборне», складывались очень сложно. С

раннего детства Хельгу Карау не оставляло ощущение, что с ней что-то не так. Хельга

родилась в нацистской Германии в самом начале Второй мировой войны, и о первых

годах ее жизни у нее остались смутные воспоминания — изысканная обстановка, важные

особы в отутюженных мундирах, жизнь в довольстве и комфорте. Насколько Хельге было

известно, ее мать выполняла обязанности секретаря в двух канцеляриях: советника

Гитлера Мартина Бормана и шефа пропаганды Йозефа Геббельса. Матильда Карау больше

ничего не рассказывала дочери о том времени. Лишь после ее смерти в 1993 году Хельга

начала изучать семейное прошлое. То, что ей удалось выяснить, повергло ее в ужас.

Матильда была «мечтой любого национал-социалиста» — белокурая, высокая, красивая

голубоглазая девушка. Кроме этого, она была убежденной нацисткой. Сначала она

работала у очень высокопоставленных функционеров. Когда 14 июня 1940 года немецкие

войска заняли Париж, она ехала в отпуск на Бал-

285

тийское море, где повстречала на празднике победы молодого офицера вермахта,

вернувшегося из Франции на родину. Она провела с ним всего лишь одну ночь. Когда она

поняла, что «в положении», отец ребенка был далеко на Западе. Она, не задумываясь,

направилась в «Лебенсборн», где написала подробные объяснительные относительно отца

ребенка и ситуации с его зачатием.

Появившись на свет, Хельга была причислена к избранницам фюрера, поколению расово

чистых детей, которым предназначено было населить территорию немецкой империи —

«тысячелетнего рейха», властвующего над покоренной Европой.

Когда Хельге было полгода, мать вернулась в Берлин к месту службы — в канцелярию

Геббельса, а ребенка оставила на попечение высокопоставленного сотрудника гестапо.

Первые годы жизни Хельги прошли в оккупированной нацистами Польше, в немецком

военном городке близ Лодзи. Здесь под руководством ее приемного отца в

расположенном неподалеку концлагере Челмно в газовых камерах были уничтожены

тысячи евреев.

В конце войны Хельгу перевезли в разбомбленный Мюнхен, и там она впервые оказалась

на попечении у своей матери. Теперь, когда она пытается собрать воедино разрозненные

фрагменты жизни тех лет, ее мучают угрызения совести. «До четырех лет меня растили и

воспитывали представители нацистской элиты, — вспоминает Хельга. — Я жила с убий-

цами». Хельга Карау только после смерти своей матери Матильды в 1993 году узнала о

своем «высоком избранничестве».

Хельге Карау и еще тысячам европейцев средних лет приходится переживать последствия

одного из самых опасных социальных экспериментов — эксперимента по созданию

«высшей расы» и опытов, ини-

286

циированных рейхсфюрером СС. Гиммлер ценил «кровь викингов» и поощрял связи

германских солдат с норвежками. Но дома «Лебенсборн», как уже говорилось, были и во

Франции, и в Бельгии, и в Люксембурге. После войны многие лебенсборнские дети были

вынуждены жить с ярлыками «нацистских выкормышей» и пребывать в неизвестности

относительно своего происхождения.

Те, кто пытался что-либо узнать, часто сталкивались с решительным нежеланием

соотечественников вспоминать свое нацистское прошлое. Настоящие или приемные

родители этих детей не желали говорить о программе «Лебенсборн», а немецкие средства

массовой информации не поднимали тему расовых экспериментов Гиммлера на

протяжении нескольких десятилетий. К тому же тысячи архивных записей, касающихся

программы «Лебенсборн», были уничтожены в последние дни войны войсками СС, что

весьма затрудняло точное установление личностей детей и их родителей. И все же тайна

некоторых из двадцати тысяч лебенсборнских детей, возможно, разъяснится.

В декабре прошлого года немецкие журналисты обнаружили в государственном архиве

Берлина около тысячи затерянных лебенсборнских дел, а в Норвегии сегодня действуют

две организации, помогающие тем, кто родился в годы войны в норвежских домах

«Лебенсборн», отыскать своих настоящих родителей.

Командование вермахта призывало рядовых солдат, служивших в Норвегии,

оплодотворять как можно больше норвежских женщин, и многие норвежки охотно

соглашались вынашивать будущих арийцев. Преуспевавшим в производстве детей

эсэсовцам Гиммлер предлагал повышение по службе. Глава СС лично входил во все

хозяйственные мелочи в жизни родильных домов в Норвегии и Германии, со-

287

вершал инспекционные поездки и даже разработал особую белковую диету для

левенсборнских детей.

К весне 1945 года «тысячелетний рейх» рухнул, а вместе с ним и гиммлеровский план

приумножения высшей расы. Конец нацистского режима должен был иметь серьезные

последствия для тысяч маленьких детей, брошенных теперь на произвол судьбы. Весной

1945-го, по мере продвижения войск союзников в Германии, эсэсовцы спешно закрывали

один родильный дом за другим, свозя сотни детей вместе с их секретными досье в

главный дом в Штайнхеринг. В начале мая туда вошли американские части. Согласно