o 0a115616b968c99b

спустилась вниз по дубовой лестнице и сказала зятю, что ждал с внуками в передней: «Вот,

сейчас уже, идет Юджиния».

Женщина поправила кружевной чепец на изящной голове Марты и улыбнулась: «Видишь, как

– теперь и ты крестной матерью стала».

Дэниел поднял глаза и застыл – жена стояла наверху, в шелковом, золотистом платье,

держа на руках кружевной сверток.

-Спит, - благоговейно сказала Эухения, передавая дочь дедушке. Волк принял ее на руки и

улыбнулся: «Красавица. Ну, пойдем, милая Тео, окрестим тебя».

Дэниел задержался на мгновение, и, наклонившись, коснувшись губами мягкой, белокурой

пряди на виске, шепнул: «Я так тебя люблю, что даже сказать не могу».

Она вдруг привстала на цыпочки, и, тихо сказала: «Я так счастлива, Дэниел, так счастлива,

спасибо тебе».

-Ну давайте, - велела Марфа, - а мы пока с Юджинией и мистрис Доусон на стол накрывать

начнем.

Во дворе усадьбы Волк посмотрел на сына, и вдруг улыбнулся: «Сорока еще нет, а уже

дедушкой стал».

-Папа, - Дэниел почувствовал, что краснеет.

-Ну что ты, - мягко сказал отец, бережно покачивая младенца, -это же счастье какое.

Пойдем, не дай Господь, простудится еще маленькая, все же осень на дворе.

-Любовь моя, - горько сказал Дэниел, так и не поднимаясь с колен, - прости меня, прости,

пожалуйста, если сможешь, прости.

Тео прошмыгнула в калитку и сразу увидела человека, что нежно гладил крест матушки. Она

почти и не помнила его, - только улыбку, красивые, голубовато-зеленые глаза, и то, как он

утром говорил, беря ее на руки: «Пойдем, мышка, спустимся к завтраку, а мама пусть еще

поспит». «Когда маму забирали ангелы, - вдруг подумала Тео, - она же мне сказала: «Папа

тебя очень любит, и обязательно вернется. Это он, я знаю».

Девочка глубоко вздохнула, и, чуть поежившись от ветра с реки, звонко сказала: «Папа!»

-Там же холодно..., - пробормотал Питер. «Вы, ты..., ты заходи, Белла, пожалуйста. Меня

зовут Питер Кроу, я твой дядя».

-У Дэниела плащ теплый, - сказала девушка и протянула изящную, но сильную руку. «Он о

тебе рассказывал, ну Дэниел. Пусть он пока с дочкой побудет, сам, ладно? Не надо к ним

туда ходить».

Она прошла в переднюю, а Питер подумал: «Господи, шпага, кинжал и два пистолета. Даже

Мэри столько оружия одновременно не носит. И высокая она какая, ну да понятно – в кого.

Выше Мирьям, наверное. Сколько же ей лет. Пятнадцать в декабре было, точно. Совсем

ребенок еще».

Белла окинула взглядом персидские ковры, кедровые, резные сундуки вдоль стен, изящные

комоды итальянской работы, и, услышала низкий, обеспокоенный, мужской голос: «Питер,

что там? Тео только услышала «Дэниел», и сразу убежала – ее не остановить было».

-А вы, - сказала Белла, подняв голову, - мой дедушка, адмирал де ла Марк. Вы дружили с

моим отцом. А еще вы – глава морских гезов, мне капитан Питер Хейн рассказывал, я у него

юнгой плавала. Я Белла Кроу, на морях меня Вороненком звали.

Виллем посмотрел на высокого, изящного подростка в темных бриджах, высоких сапогах,

коротко стриженого, и вместо ответа, ласково сняв с нее плащ, сказал: «Добро пожаловать

домой, Вороненок».

Белла прошла в столовую первой и протянула руку поднявшемуся ей навстречу,

невысокому, белокурому мужчине: «Вы моя тетя, миссис Мэри Кроу. Я – Белла, дочь вашей

сестры, Тео».

-Миссис Мэри Гудзон, - улыбаясь, поправила ее женщина. «Я замужем за капитаном Генри

Гудзоном, он в северных морях ходил, вряд ли ты о нем слышала. А это твоя кузина, моя

дочь, Энни – светловолосая девочка в простом, сером платье, крепко пожала руку Белле, и

сказала: «Рада знакомству!»

-Моя жена, твоя тетя, Рэйчел, - Питер подтолкнул племянницу к столу и сказал: «Ты садись,

мы только начали завтракать. А это наша домоправительница, мистрис Доусон, и акушерка,

миссис Стэнли..

-Мне рожать скоро, - покраснев, сказала Рэйчел.

- Tú eres de España? – поинтересовалась Белла, устраиваясь за столом. «Хотя нет, слышу,

из Нового Света».

- Yo soy de México, - радостно ответила Рэйчел. «Has estado en México?»

- En tres meses yo estaba cantando en una taberna en el puerto de Veracruz, - безмятежно

отозвалась Белла, принимаясь за бекон и жареный хлеб.

-Тут не все знают испанский – со значением сказал Питер.

-Ой, простите, - Белла обвела глазами стол: «Я сказала, что три месяца пела в таверне, в

Веракрусе, за стол и кров. Мне тогда девять лет было. А потом меня юнгой взяли, - она

улыбнулась и мистрис Доусон, налив девушке сидра, проговорила: «Миссис Стэнли, как вам

кажется, наверное, надо горшок с очага снимать?»

-Да, да, - торопливо поднялась акушерка, - пойдемте, помогу вам, он тяжелый.

-Что за горшок? – недоуменно пробормотала Энни и тут же спросила у кузины: «А куда ты

плавала?»

-Вокруг Южной Америки, - Белла стала загибать пальцы, - в Африку, в Занзибар – меня там

туземцы стрелой ранили, в Карибском море, и еще мы с Дэниелом и капитаном Энрикесом

были на тех островах, где моя сестричка маленькая похоронена. Это далеко на юге.

-Энрикесом с барка «Виктория»? – недоуменно пробормотала Мэри. «Но его, же потопил

Питер Лав!»

- Puta madre! – сочно выругалась Белла, и, поймав взгляд Виллема, сказала: «Простите!