o 0a115616b968c99b

заработаю. А Тео лучше жить там, я и так, - мужчина вздохнул, - сюда Юджинию привез, и

видишь, что получилось».

-А где твоя шпага? – вдруг нахмурился Николас.

Дэниел рассмеялся. «Я, дорогой зять, учитель, зачем она мне? Дома лежит, может быть,

потом..., - он прервался, и, приняв канат от лодочника, подал руку Марфе.

-Как там Мэри и Генри? – спросила она, оправляя шелковые, темно-зеленые юбки. «У вас

переночевали, Николас, или на корабле?»

-Да разве Генри дома удержишь! – рассмеялся мастер, целуя бабушку. «Они и так на

«Открытии» с Джоном спали, а сейчас – тем более».

Виллем пожал руку Николасу и смешливо спросил: «А как там девочки?»

-Со вчерашнего дня плачут, - мастер улыбнулся. «Как друг друга увидели, так сидят, за руки

держатся и носами хлюпают. Ну да они на верфь сами придут, с детьми. Пойдемте, кареты

ждут уже».

Марфа взяла под руку и Дэниела и, чуть отстав, тихо сказала: «А ты не грусти. Сейчас к дяде

Джованни съездите, потом ты их до Дувра проводишь – все будет хорошо».

Дэниел вздохнул, и посмотрел на стройную спину в темно-синем шелке впереди них.

Золотистые, как сено, пышные волосы, были уложены в сложную, украшенную гребнем с

драгоценными камнями, прическу.

-Я в Новый Свет хочу поехать, бабушка, - внезапно сказал мужчина. «Тео там лучше будет.

А это, - он чуть усмехнулся, - ну зачем ей какой-то учитель, сами подумайте».

-И поедешь, - ничуть не удивившись, сказала Марфа. «Но не один. И глупостей не говори,

как Юджиния покойница за тебя замуж выходила, ты тоже, дорогой, - не герцог был. И отец

твой – тоже не на ступенях трона родился. Если женщина тебя любит – так это ей все

равно».

-Она к такой жизни не привыкла, - пробормотал Дэниел. «Там тяжело, в колониях…»

-Наверное, в монастырской тюрьме ей легко было, - проворчала Марфа.

Дэниел покраснел и вздохнул. «Да и младше я, бабушка».

-Еще одна глупость, - отрезала женщина. «Я же тебе говорила – если женщина любит, ей

все равно. Она хоть на край света за тобой поедет. А что ты небогат – так это тем более не

препятствие. Ты поговори с дедушкой Мэтью, поговори. И с отцом твоим – тоже».

Дэниел открыл дверцу кареты, и, помогая женщине подняться на ступеньку, вдруг подумал:

«Нет, я сначала с Марией поговорю. Зачем все это, если я ей не нужен? А нужен, окажусь –

Господи, да я все, что угодно ради нее сделаю».

Он улыбнулся и, поцеловав бабушке руку, - кивнул головой.

Белла умылась над медным тазом, и, вытерев лицо, твердо сказала: «Все, не буду больше

плакать. Правда, не буду».

Марта обняла сестру и тихо рассмеялась: «Все равно ты у нас – самая красивая. Так

смешно, ты же в детстве толстенькая была, а сейчас – как вытянулась. Ну да мама высокая,

и твой отец – тоже, бабушка Марта говорила».

-Толстенькая? – недоуменно спросила Белла, оглаживая свое платье.

-Как булочка, - сестра пощекотала ее. «Все время сладости потихоньку жевала».

-У меня глаза не распухли? – озабоченно спросила Белла, поправляя кружевной воротник на

платье. «А впрочем, - она внезапно вздохнула, - все равно, какая разница?»

-Не распухли, - Марта стала заплетать свои длинные, темные косы. Она искоса посмотрела

на сестру и подумала: «Господи, бедная девочка. Ну, ничего, сейчас под бабушкиным

крылом будет, оправится. Десять лет без семьи, без родни».

Белла оглядела красивую, отделанную резным дубом опочивальню и восторженно спросила:

«И это вы все с Николасом сами сделали?»

-Конечно, - Марта пожала плечами, и, открыв большой, темного кедра, гардероб, стала

переодеваться. «Зачем деньги тратить? Николас всю мебель в доме делает, а я и занавеси

сшила, и белье постельное. И одежду тоже сама шью».

Она вдруг позвала Беллу: «Смотри, вот в этом я венчалась. У меня был венок из осенних

листьев на голове и ожерелье, из птичьих перьев».

Девушка открыла рот и восхищенно сказала, разглядывая платье коричневого шелка:

«Очень, очень красивое. А ты в Николаса сразу влюбилась?»

-Конечно, - Марта подставила спину и Белла стала зашнуровывать ей корсет. «И он в меня –

тоже. Ну да мы почти год еще сюда, в Лондон плыли, уже и дождаться свадьбы не могли».

Женщина оправила золотистое, красивое платье и вдруг рассмеялась: «Сейчас иногда

просыпаюсь с утра, смотрю на него, и думаю – Господи, какая же я счастливая!»

-И цветет у тебя все, - Белла посмотрела вниз, на ухоженный, с зеленой лужайкой сад.

«Февраль, а у тебя – будто весна на дворе».

-У меня, - со значением сказала Марта, надевая чепец, - всегда весна. А сейчас еще и школа

начнется, совсем весело будет.

Белла покраснела и, покрутив в руках завязки чепца, сказала: «Я бы тоже хотела научиться.

Ну, готовить. В монастыре мы только печенье пекли. Рэйчел и Энни так хорошо готовят, мне

даже стыдно было».

-Вот бабушка, - Марта чуть шлепнула сестру, - тебя и научит. Она-то лучше нас, всех вместе

взятых готовит, поверь мне. Приедете с континента, и попроси ее.

В дверь постучали, и Грегори звонко сказал: «Мама, все умылись, оделись, мы готовы».

Марта улыбнулась: «Ну, пошли, сестричка. Ты у нас останешься потом, погостишь немного,

сама же видела – дети тебя отпускать не хотят».