o 0a115616b968c99b

-Как король? – прервал молчание Виллем.

-Король, - Хосе улыбнулся, - если прекратит пить и наслаждаться жареной дичью – всех нас

переживет. Ну, вы же сами были в Индии, адмирал, видели тамошних стариков – они на

девятом десятке выглядят пятидесятилетними. Вот, как вы, например.

Виллем покрутил головой и недовольно ответил: «Все бы хорошо, но вот седею я быстро.

Жена-то моя, сам видел – не меняется, а вот я... - он вздохнул и провел рукой по

серебристым кудрям, падавшим на воротник камзола.

-Ну, - Хосе отпустил поводья и развел руками, - тут, адмирал, кроме краски, ничего не

придумали. Грецкий орех...

-Это пусть Бэкингем красится, - сочно заметил Виллем, оглядываясь на королевский дворец.

«Все остальное, - он подмигнул Хосе, - у меня в полном порядке, так что грех жаловаться».

Хосе приподнялся в стременах и посмотрел на всадника, что во весь опор мчался по

Лондонскому мосту. Красивый, белый андалузский жеребец повернул к Уайтхоллу – клубы

пыли из-под копыт взлетели вверх, - и пропал из виду.

-Лошадь хороша у него, - заметил Виллем и подогнал Хосе: «Поехали, я все-таки хочу к

ужину успеть, раз уж в таверне пришлось обедать».

Белла наклонилась над колыбелью и тихо, благоговейно сказала: «Какие славные!».

Мальчики зачмокали губками и девушка, отпрянув, повернувшись к Рэйчел, что, сидя за

ореховым бюро, быстро ела, проговорила: «Ой, прости, я не хотела их будить».

-Все равно, - Рэйчел вытерла губы шелковой салфеткой, - сейчас проснутся.

Близнецы захныкали, и, Рэйчел, отставив поднос, вздохнув, спустила со стройных,

усыпанных веснушками плеч, рубашку.

-Давай, - велела она. Белла взяла того, что справа и спросила: «Это кто?».

Рэчел пристально посмотрела на ребенка, и, приподняв пеленки, ответила: «Мэтью». Белла

взглянула на красную шерстяную ниточку на ручке ребенка и рассмеялась: «Так правильно,

да».

-Моя мама покойная была одна из двойни, - Рэйчел положила на вторую руку Мартина и

стала кормить детей. «Брат ее еще ребенком умер, - женщина вздохнула, и, покачав

мальчиков, рассмеялась: «А вы с каждым днем толстеете!»

-Много молока? – спросила Белла, забирая поднос со стола. «У меня всегда много, - Рэйчел

зевнула, - да и что я делаю – только сплю, ем и читаю. И у тебя так же будет».

Она повернулась и, поглядев на бледное лицо Беллы, озабоченно спросила: «Болит что-

то?»

Девушка внезапно охнула, и, выпустив из рук поднос, согнувшись, широко открыв рот,

ответила: «Да!»

Увидев пятно крови, что расплывалось по домашнему, просторному, светлому платью

Беллы, женщина громко крикнула: «Матушка! Миссис Стэнли! Кто-нибудь!».

Близнецы недовольно заревели и Белла, кусая губы, схватившись рукой за столбик кровати

– тоже заплакала.

Джон наклонился над серебряным тазом, и, умывшись, вытирая лицо, хмыкнул: «Все-таки

хорошо в Испании. Даже в марте уже тепло было, вон, как я загорел. Ну, сейчас доложу все

его величеству, и к Белле поеду, - он потянулся за чистой рубашкой, и, надевая ее, посчитал

на пальцах. «Правильно, со дня на день. Господи, бедная девочка, как она там без меня?».

Принимая из рук слуги камзол, он подумал: «Багаж из Дувра сразу к миссис Марте повезли.

Уж чего я только не купил, - Джон почувствовал, что улыбается, - и для сына, и для дочери –

любому по душе придется».

Мужчина оглядел себя в зеркале и подумал: «Три года до сорока. Ну, ничего, папа долго

прожил, и я – столько же собираюсь». Он погладил эфес шпаги – черненого серебра,

украшенный алмазами, и, проведя рукой волосам, - темным, побитым сединой, - оглянулся

на свой кабинет.

-Даже и не поверишь, что во дворце, - он посмотрел на простое, сосновое, закрытое на замок

бюро, на деревянный табурет и медную чернильницу, что стояла на нем. «Ну да впрочем, -

Джон улыбнулся, - это все от папы осталось, эта мебель еще короля Генриха помнит, а

сделано на совесть, крепко, менять незачем».

Яков сидел за шахматной доской.

-Поиграл с Чарли, - король улыбнулся. «Врач твой был, и уехал, в деревню, к жене твоей.

Отличный лекарь, так что, - Яков погладил золотистую бороду, - ты там мне говорил о его

соплеменниках тут, у нас, в Лондоне?»

Джон опустился в кресло напротив и спокойно сказал: «Вы же знаете, ваше величество,

покойная королева Елизавета разрешала, - за особые заслуги, - оставаться кое-кому из них

на нашей земле постоянно. А остальные живут временно, проездом, так сказать».

-Проездом, - хмыкнул Яков. «У тех, кто здесь проездом, слышал я, уже внуки рождаются. Все

же указа короля Эдуарда никто не отменял»

Джон сомкнул кончики пальцев и спокойно ответил: «Триста лет прошло, ваше величество.

Нижние Земли...

-Штатгальтер пусть что хочет, то и делает, - отмахнулся Яков, - евреи - как крысы на

корабле, - сначала заселяют трюмы, а потом, в случае опасности, первыми покидают судно.

Так что он с ними еще наплачется, помяни мое слово. Нет, нет, - Яков раздраженно повертел

в руках пустой бокал и спросил: «И что мне теперь пить, раз вина нельзя?»

-Ячменную воду, ваше величество, - чуть улыбнулся Джон.

-Ржаной хлеб, ячменная вода, овощи, - сварливо отозвался Яков. «Скоро мне останется