О…

Неизвестно, повлияла ли дружба бабушек – те стали подружками во время долгого пути в Сибирь, куда их обеих сослали, потому что их признали кулацкими дочками. Но девочки, как только встретились, так сразу и подружились, и разногласий у них не возникало.

В подружке Катю восхищало всё. Ей нравились Линины чёрные чуточку раскосые глаза, её длинные смоляные волосы, а уж то, как баба Мара – так все звали бабушку Марину – заплетала ей косы в «корзинку», сначала две обычных косы, а потом подвязывала их крест-накрест, вообще приводило Катю в восторг.

Может быть, потому что её саму всегда стригли коротко. Ведь она категорически не любила расчёсываться. Но после знакомства с Линой твёрдо решила отрастить волосы – и отрастила, только потом поймала вшей, и её снова остригли.

От Лины Катя впервые узнала, что такое массажка. Оказалось, что ей расчёсывать волосы гораздо удобней, чем обычной расчёской. Она же научила Катю пририсовывать руки и пальцы человечкам на картинках, а ещё заплетать ленты в косички так, чтобы те не слетали, переодевать кукол и пускать мыльные пузыри из бумажной трубочки.

Вместе они гуляли, вместе лазили по чердакам и по подвалам, вместе ходили обследовать заброшенную баню за околицей, вместе провожали коров в поле. Даже корова Лины казалась Кате самой прекрасной коровой на свете – у неё был такой необычный светло-серый окрас, какой бывает у норковых шапок.

Дома Катя часто представляла, что Лина её старшая сестра, и родители не возражали. Когда Лина пошла в школу, Катя очень тосковала и, чтобы унять тоску, каждый день встречала подругу после занятий, вместе с ней учила уроки и с нетерпением ждала следующего года, чтобы ходить в школу вместе.

Летом Лина научила её игре в дочки-матери – Катя приносила кукол из дома, потому что у неё их было много, а Лина доставала кукольную посуду – белую, пластиковую, украшенную простеньким узором, но девочкам он казался очень красивым.

А потом Кате исполнилось семь, и отец привёз ей в подарок набор посуды. Там были кастрюли, сковородки, ложки, тарелки, вилки – всё сделанное из алюминия, блестящее, и всё как настоящее. Первым делом Катя проверила игрушечную кастрюльку, вскипятив в ней воду.

Это был восторг!

А ещё отец привёз ей зайца – жёлтого, как одуванчик, с длинными висячими ушками, в серых штанах. Глазки у него были чёрненькие маленькие, нос – розовый, а на шее висел блестящий кулон на верёвочке.

Не влюбиться в него было невозможно.

Прихватив с собой все свои богатства, Катя побежала к любимой подружке. Они всегда играли у Лины в огороде, в той части, что днём оставалась в тени, там и устроили на завалинке дома кухню. Варили суп в новых кастрюльках – для этого набирали воду в бочке для полива и бросали туда головки от одуванчиков.

Катя узнала новый важный секрет – если разделить стебель одуванчика на четыре части и подержать в воде, он скручивается и получается смешная кудрявая шапочка.

Кукол и зайчика они усадили за самодельный стол и угощали разными кушаньями с новых тарелок.

А потом пришла бабушка и забрала Катю. Она очень спешила, потому что надо было доить корову, поэтому собрать игрушки у Кати не получилось. Бабушка не стала её слушать – прикрикнула и поторопила домой. Катя только и успела – издалека бросить прощальный взгляд на сверкающие тарелки и на кукол, чинно сидящих за обедом.

Так Катя оказалась дома – без игрушек.

– И куда ты дела папины подарки? – спросила мама, едва она зашла в залитый закатным светом двор.

– Они у Лины остались, – промямлила Катя, непонятно почему чувствуя себя виноватой.

Мама очень сильно раскричалась на Катю, потому что подумала, что Катя их потеряла – с ней это часто случалось, но никогда не терялось так много.

Чтобы восстановить мир в доме, отец пошёл с ней к подруге забирать пропажу.

– Спит твоя подружка! – объявила баба Мара, но в огород её пропустила. Отец, тоже хорошо знал семейство бабушкиной подруги, поэтому остался поболтать на крылечке возле дома.

Довольная Катя бегом рванула к уголку, где стоял их столик, и остановилась, словно ударилась о невидимую стену.

На столике не было ничего – ни кастрюлек, ни сковородок, ни ложек, ни вилок блестящих, сделанных, как настоящие, не было пушистого жёлтого зайчика и даже её старых кукол не было.

Она не поверила собственным глазам.

На всю жизнь запомнила она этот момент.

Солнце уже село, и воздух сделался серым, как остывшая печная зола, и таким же холодным. Вокруг летали комары, похожие на большие чёрные пушинки, а отец о чём-то разговаривал, там во дворе – они даже смеялись. Катя же топталась перед опустевшим столиком и не знала, что делать.

Потом отец отворил калитку и велел ей скорей идти домой, а она не могла сдвинуться с места. И объяснить, куда делись игрушки, не смогла. Рассерженному отцу пришлось тащить её домой за руку. Она упиралась изо всех сил, так что после них осталось две, пропаханных её сандалиями, борозды.