o 62dfea5a729b3fab

веществ, искусственных пищевых добавок, радиации и прочих

вредных явлений. Но вот беда: избавившись от всего, что могло

бы повредить Джорджу, родители заодно убрали из его жизни

много чего приятного и интересного. Может, маме с папой и

нравилось водить хороводы вокруг майского дерева,

участвовать в маршах протеста против загрязнения окружаю-

щей среды и самим печь хлеб из собственноручно намолотой

муки, но Джорджа всё это ни капельки не радовало. Он бы

лучше покатался в парке на аттракционах, поиграл в

компьютерную игру или вообще полетел бы на самолёте куда-

нибудь далеко-далеко. Но об этом нечего было и мечтать.

Единственное, что у него было, - это поросёнок.

Это был славный зверь. Джордж назвал его Фредди. В саду

за домом папа построил для него крытый загончик, и Джордж

часами нависал над загородкой, любуясь тем, как Фредди роет

носом солому или валяется в грязи. Лето сменялось осенью,

зима весной, а поросёнок рос, рос и рос. Слово «поросёнок» к

нему уже не очень и подходило - в сумерках его запросто

можно было принять за средних размеров слонёнка. И чем

больше становился Фредди, тем теснее было ему в свинарнике.

Поэтому он не упускал случая вырваться на волю и

пробежаться по грядкам - как следует потоптаться по морковке,

полакомиться молодой капустой, пожевать мамины цветы. И

хотя мама часто говорила, что нужно любить все живые

существа, Джордж подозревал, что когда Фредди резвился на её

грядках, мама не испытывала к нему особой любви. Она была

вегетарианкой, как и папа, но Джордж собственными ушами

слышал, как мама, ликвидируя последствия разрушительных

набегов Фредди, бормотала что-то про колбасу...

Сегодня, однако, потравой овощей дело не ограничилось.

Фредди не просто поплясал на грядках - он натворил кое-что

похуже. В заборе, отделявшем их сад от соседского, Джордж

увидел подозрительную дыру. Дыру размером со свинью.

Причем Джордж точно знал, что вчера этой дыры не было. Зато

Фредди вчера был надежно заперт в своём загоне. А сейчас его

там нет. Вывод один: этот искатель приключений сбежал куда-

то, где его никто не ждал.

Дом по соседству был окружён тайной. Он пустовал с тех

пор, как Джордж себя помнил. Во всех

остальных домах на их улице хлопали двери, впуская

и выпуская хозяев и гостей, по вечерам светились

окна, сады были ухоженными. А этот дом, хоть и

располагался в ряду других, похожих, стоял будто

сам по себе - таким он был тёмным, безмолвным и

печальным. По утрам там не раздавался радостный

детский визг; по вечерам никого не звали ужинать;

по выходным не слышался стук молотка и не пахло

свежей краской -

никто не чинил покосившиеся оконные рамы, не

прочищал водосток. Сад, за которым годами не

ухаживали, разросся так буйно, что напоминал

джунгли Амазонки.

Зато участок за домом Джорджа был в идеальном

порядке. Его безупречный вид нагонял тоску.

Ровные ряды фасоли, крепко привязанной к

колышкам, развесистый салат, темно-зелёная пена

морковных хвостиков, аккуратная

картофельная ботва. Даже в мяч негде поиграть

- непременно угодишь в любимую мамину малину, и

все ягоды превратятся в пюре!

Родители и Джорджу выделили полоску земли. Они

надеялись, что он заинтересуется огородничеством и,

может быть, со временем станет фермером - будет

выращивать экологически чистые продукты. Но

Джордж не слишком интересовался тем, что

происходило у него под ногами. Он любил смотреть на

небо. Поэтому принадлежащий ему клочок планеты

Земля оставался голым и каменистым, и росли там

разве что сорняки, а Джордж тем временем устремлял

взгляд в звёздное небо, пытаясь пересчитать звёзды -

все до единой.

Соседский участок выглядел совершенно иначе.

Джордж часто забирался на крышу загончика, в

котором обитал его единственный друг, и вглядывался

поверх забора в непролазные соседские джунгли. В

раскидистых кустах было полно укромных мест, где

можно было устраивать тайники, а корявые ветви

деревьев идеально подходили для лазания. Длинные

колючие ветки ежевики петляли и пересекались, как

рельсы на вокзале. Летом вьюнок зеленой паутиной

оплетал весь сад, повсюду цвели жёлтые одуванчики,

гигантские сорняки казались инопланетными рас-

тениями, и в буйной зелени здесь и там голубели

скромные незабудки.

Но Джорджу строго-настрого запрещалось бывать в

соседском саду. Едва он заикнулся о том, чтобы пойти

туда поиграть, как родители хором сказали: «Нет!»

Причем это было не их обычное «нет», мягкое и

водянистое, как кисель, означающее «ты, конечно,

можешь сделать по-своему, но мы тебе не советуем

ради твоего же блага». Это было настоящее, твёрдое

«нет». «Нет», с которым не спорят. Точно такое же

«нет» Джордж услышал, когда спросил, не хотят ли