o a3f5f3fb25c31a8f

игрушку. Я поднялся по трапу, зашел в кают-компанию. Она сверкала чистотой и порядком.

Походил по палубе, спустился в помещения команды. Все было неузнаваемым. Каюты

перестроили, увеличили, столовую перенесли в среднюю надстройку, установили хорошую

вентиляцию. Я встретил боцмана Козьмина. Он все еще плавал на «Эльтоне». Серега

обрадовался моему появлению. С гордостью водил меня по судну, спрашивал:

— Ну, как мы выглядим после капитального? Ничего похожего, правда? «Дед» мировой

попался. В машине такой порядок навел, я тебе скажу! Ходить стали по десять миль, живем по-

человечески, план меньше чем на сто десять процентов не выполняем. Денег кучу

зарабатываем. Напрасно вы ушли. Пароход легкий, работать одно удовольствие. Кое-кто из

старых еще остался. Теперь не выгонишь. А помните Мурманск? Жуть!

Я порадовался за судно и людей. Тогда я не знал, что вернусь на «Эльтон» и этот маленький

пароход сыграет трагическую роль в моей жизни.

А пока мы ремонтировали пароход в Мурманске.

Выговор

«Эльтон» простоял в Мурманске долго. Мы успели сделать только один рейс в Англию, и уже

надо было возвращаться в Ленинград. Началась весна. По Финскому заливу плыл пористый, с

грязными краями, неопрятный лед. Вдалеке в лучах солнца сверкал купол Исаакия, дымили

фабричные трубы, буквой «Т» чернел огромный кран Северной верфи. Знакомый пейзаж. Мы

пришли домой.

В Ленинграде Михаила Ивановича Павлова сразу же отозвали с судна. На «Эльтон» назначили

другого капитана — И. И. Филиппова, и мы после недолгой стоянки пошли в Гамбург за грузом.

Чего только мы не положили там в четыре глубоких трюма! Какао-бобы, кофе, костяная мука,

муравьиная кислота, пишущие машинки, точные продуктовые весы, запасные части к турбинам,

стальные трубы… Одним словом — генеральный груз. Так моряки называют всю эту кашу из

различных наименований.

На торговых судах грузом ведает второй помощник капитана. Поэтому я совсем запарился. Не

простое дело принимать генеральный груз. Какао-бобы не должны пропитаться запахом кофе,

костяная мука просыпаться на пишущие машинки, бутыли с кислотой разбиться, сахар

отсыреть… Кроме того, все надо уложить так плотно, чтобы не пошевелилось даже в самую

сильную качку. Иначе беда! Привезешь одни обломки.

Я метался из трюма в трюм, ругался с грузчиками, которые, как мне казалось, плохо укладывали

ящики, показывал, как нужно, хватался за мешки, трубы, тюки. К концу погрузки совершенно

охрип, ноги дрожали от беспрерывного лазания по отвесным скоб-трапам. Я мечтал о выходе в

море. Там уже будет отдых. Отстоял вахту — и спать.

Капитан вернулся с берега в хорошем настроении. Шляпа у него была сдвинута на затылок, он

улыбался. Увидя меня, устало присевшего на кнехт, он еще с трапа закричал:

— Жорж, выше голову! Достал дополнительный палубный груз. Высокий фрахт{7}.

Выполнение плана обеспечено. Премия в кармане!

Капитан, когда бывал в благодушном настроении, имел дурную привычку называть меня на

французский манер — Жорж. Мне это не нравилось, но делать замечание капитану я не

решался. Услышав сообщение о палубном грузе, я тяжело вздохнул:

— Какой груз?

— Дикие звери. Вы имеете возможность за короткое время стать дрессировщиком.

Какой юморист нашелся! Дикие звери! Только их мне не хватало. Я с надеждой спросил:

— Какие звери? Может быть, морские свинки? Мне говорили, что из Гамбурга часто

отправляют морских свинок для каких-то научных опытов. Капитан захохотал:

— Слушайте, Жорж, можно ли морских свинок причислять к диким зверям? Слоны, пантеры,

человекообразные обезьяны, мартышки, морские львы, удавы, попугаи…

— Дикие, кровожадные попугаи? — усмехнулся я. Капитан сделался серьезным:

— Попугаи как дополнение. Не дикие, а говорящие. Короче говоря, надо будет подготовить

место для всех животных. На судне пойдет сопровождающий — немец, зоолог, профессор из

Гамбургского зоологического сада Гагенбека. Вот так. Но какой фрахт! — Лицо у капитана

снова посветлело.

Где разместить всех необычных пассажиров? Это было потруднее, чем погрузить в один трюм

кофе, чай и кислоту. Я знал, что обезьяны не переносят слонов, а слоны пантер, морские львы

страшно ревут, удавы… Куда же положить удавов? Надо бы устроить их к капитану в каюту,

чтобы в следующий раз был осмотрительнее в подыскании груза…

Я ломал себе голову, решая головоломку, похожую на задачу, «как перевезти через реку по

одному в лодке волка, козу и капусту», много раз чертил схему расположения клеток на палубе

— пантеру сюда, слона туда, обезьян тоже сюда…

В это время на пароход пришел профессор Зауфер, сопровождающий животных. Все оказалось

значительно проще, чем я предполагал. Слон был один, да и то не взрослый, а слоненок по

имени Киви, пантера Ванда, два шимпанзе, Макс и Фрида, десяток мартышек, морской лев Айс,

говорящий попугай Али-Баба и два удава. Я расспрашивал профессора Зауфера о том, как же

упакованы звери.