o a3f5f3fb25c31a8f

капитана, в душе побаиваясь за прочность клеток, жалели животных, но помочь им ничем не

могли.

К счастью, все обошлось благополучно. Клетки выдержали. К утру ветер начал стихать. После

двенадцати сквозь тучи прорвалось солнце, а вечером море совершенно успокоилось. На палубу

вышел профессор Зауфер. Вид у него был не блестящий, но все же он уже мог двигаться и

навестить своих подопечных. Звери успокоились, но выглядели измученными и вялыми. Зауфер

обошел всех, смазал спину Киви мазью и сказал, что все в общем в порядке, но больше такого

ужаса он не хотел бы испытать. Я постарался его утешить, сказав, что до порта осталось всего

двое суток, предложил ему папиросу, которую профессор храбро закурил. Сделав две затяжки,

он с отвращением выбросил папиросу за борт.

— Неважный табак, — промямлил Зауфер и тотчас же перевесился через фальшборт. У него

опять начался приступ морской болезни.

До Ленинграда доплыли без каких-либо особых происшествий. Как только мы ошвартовались,

началась выгрузка. На причале у судна выстроилась вереница автомашин. Лязгали буфера

железнодорожных вагонов, поданных к борту. Выли краны, грохотали судовые лебедки, гудели

маневровые паровозы, скрежетали автопогрузчики. Я совершенно ошалел от шума, меня

беспрерывно теребили, требовали грузовые документы, планы выгрузки, манифесты,

расписки…

На причале я заметил большие автомашины, прибывшие за животными. Заведующий

Ленинградским зоосадом и профессор Зауфер ходили по палубе между клетками, оживленно

беседуя. Мне захотелось попрощаться с моим необычным грузом. Я подошел к слоненку,

погладил Киви по хоботу, пощекотал за ушами, потом отправился пожать руку Максу, похлопал

Айса по гладкой спине, кинул мартышкам горсть орехов. Только к Ванде я не решился подойти.

Пантера по-прежнему волновалась, когда близко от нее проходили люди. Я зашел и к Али-Бабе

в подшкиперскую. Попугай лущил зерна. Увидя мой палец, сунутый в клетку, он оставил свое

мирное занятие и хотел броситься на меня, но я вовремя отдернул руку.

— Прощай, — сказал я. — Учись говорить по — русски.

Али-Баба прощелкал свое любимое «ферфлюхтунг», и мы расстались.

Я видел, как кран подцепил ящик со слоненком и бережно перенес его к автомашине. «Гости»

разъехались.

Гастроном № 17 готовился к торжественному событию. Завмаг только что привез из порта

точнейшие немецкие весы. Еще ни один гастроном в городе не владел такими. На дверях

магазина болтался плакатик: «Закрыто». Ящики стояли посреди колбасного зала. Продавцы из

всех отделов томились вокруг. Наконец заведующий скомандовал:

— Ну, вскрываем. Вася из мясного, с топором — ко мне. И осторожно. Это ведь нежнейший

прибор.

Краснолицый Вася аккуратно подсунул край топора под верхнюю доску. Раздался легкий треск.

Вася взял доску руками и оторвал вместе с гвоздями. Те, кто стоял против него, увидели, как

побледнело лицо мясника, услышали звон упавшего на кафельные пли ты топора и дикий Васин

крик:

— Змеи!

Он ринулся к открытой двери. Кто был посмелее, заглянул в ящик. Там, свернувшись, спокойно

лежал огромный черно-желтый питон в руку толщиной. Продавцов охватила паника. С криком:

«Змеи!» — они, толкая друг друга, выбегали во двор. Когда заведующий убедился, что в

колбасном зале людей не осталось, он закрыл дверь на замок. Отирая со лба пот, завмаг сказал:

— Ну, я в порт. Наблюдайте за помещением. Если что — звоните в милицию. Не дай бог,

выползет откуда-нибудь. Но, кажется, там у нас отверстий нет.

В середине дня меня поймал человек с перекошенным от волнения и злости лицом. Он был

красен и, брызгая слюной, орал:

— Вы ведаете грузом? Я буду жаловаться. В тюрьму вас надо посадить. Черт знает что! Что вы

дали в Гастроном № 17 вместо весов? Что, я вас спрашиваю? Змей дали, змей. Подвергли весь

персонал смертельной опасности. Люди в обмороке лежат.

Сначала я ничего не понимал, но вскоре до меня дошло. В горячке я перепутал и вручил

представителю Гастронома документы на удавов, а Зоосаду документ на весы. Таким образом,

удавы попали в Гастроном, а весы в Зоосад. Надо было срочно выправлять положение. А завмаг

не унимался:

— Доставьте мне мои весы, немедленно заберите ваших змей. О, я буду жаловаться, я вам

покажу…

Я попросил Зауфера поехать со мной, и мы с грузовиком отправились в магазин. Зауфер смело

вошел в помещение. Из-за его спины выглядывали продавцы, готовые каждую секунду

захлопнуть дверь. Немец подошел к ящику, наклонился, погладил удава, приладил на старое

место доску и принялся заколачивать. Закончив, он отряхнул руки и сказал:

— Не надо было бояться. Он совершенно безопасен. Повезем ящик в Зоологический сад, все-

таки там для змей более подходящее место, чем колбасная.

Часа через три спокойствие было восстановлено. Удавы попали в Зоосад, магазин получил свои

весы. На следующий день, вместо того чтобы пойти домой, я отправился в пароходство. Меня