37
напечатанных журналом, для его книги.
Положение дел было аховое, поскольку Грант
был слишком болен, чтобы переписать эти
материалы. С этим нужно было что-то делать и
очень срочно.
Стряпчий Гранта, м-р Сюард был очень
обеспокоен, узнав об отсутствии письменного
договора. Я же не был так пессимистичен – я
полагал, что на деятелей
было рассчитывать в том, что касалось
выполнения любых принятых ими устных
обязательств. Только вот было у меня опасение, что их понимание устных обязательств могло
не совпадать с таковым пониманием Гранта.
Поэтому я вернулся в дом Гранта и попросил
Фреда изложить на бумаге содержание устного
договора, как он его понимал. Этот документ
он прочитал отцу и тот, согласившись, что там
всё верно, слабеющей и дрожащей, но
собственной рукой, поставил под ним вполне
узнаваемую подпись.
Затем я позвал Уэбстера с нашим юристом и
мы втроём отправились в издательство
38
компании) и нескольких членов редколлегии. Я
просто и незатейливо изложил своё дело и
понял, что их трактовка договорённости
совпадала с трактовкой Гранта. Таким образом,
препятствие было мгновенно преодолено и,
чтобы покончить с делом, мы приступили к
составлению письменного документа
Когда инцидент был исчерпан или, может,
близок к тому, я сделал следующее
любопытное открытие.
Я уже знал, что ребята
впоследствии издать все их статьи о войне в
виде книги, в числе которых и статьи Гранта.
Однако, зная сколь ничтожную цену они
заплатили Гранту за его статьи, мне казалось,
что он должен получить дополнительную плату
за использование его материалов в их книге –
то есть вознаграждение, как правило
выплачиваемое автору в наше время по ещё
одному неписанному закону. Но как только я
завёл об этом разговор, то к моему изумлению
мне было отвечено, что все эти статьи ими
куплены и оплачены при твёрдом понимании
того, что первая проплата была и последней. В
подтверждение этого потрясающего
39
обстоятельства они представили расписку,
подписанную Грантом, из которой однозначно
явствовало, что каждые пятьсот долларов
являлись платой не только за использование
соответствующей статьи напечатанной в
журнале, но и за использование её
впоследствии в книге.
Совершенно ясно было одно – оценивая
значение этих статей для упомянутой книги,
цену, которую они заплатили генералу за
публикацию в своём журнале, трудно было
назвать как-то иначе, чем бесценком.
Раз ребята из
и законной, да я и сам верил, что они нисколько
не осознают, что совершают что-то негодное.
Совершенно ясно было, что они покупают у
Гранта десятидолларовые золотые изделия по
цене четверть долара за штуку, и при этом, я
думаю, не менее ясно было, что они не
осознают, что совершают что-то нечестное.
Росуэлл Смит, с довольным видом человека,
загнавшего себе гвоздь в ногу, сказал мне – Я
рад, м-р Клеменс, что книга Гранта досталась
вам, рад, что нашёлся кто-то достаточно
40
смелый, чтобы взяться за неё при данных
условиях. Что, по-вашему, генерал хотел от
меня?
- И что же?
-
* Эти самые слова я уже несколько раз
приводил. У меня (в записной книжке) имеется
точная цитата высказывания Смита,
подтверждающего версию о том, что они и
вправду считали, что 10-процентное роялти
составит половину прибыли от книги Гранта!
Приписка, сделанная 10 сентября 1885 года: На
данный момент продано 250 тыс. двухтомников
или 500 тыс. однотомных экземпляров книги, и
это при том, что рекламная кампания
проводилась только на половине территории
стране.
Я не произнёс ни слова вслух, но про себя
хорошенько высказался. Это было ещё одним
41
ярким свидетельством того, что о реальной
ценности книги Гранта ребята Сенчери имели
понятия не больше, чем дети малые.
Ко времени написания этих строк (25 мая 1885
г.) мы не рекламировали книгу никоим образом
– не истратили на рекламу ни доллара – даже не
подавали объявления ни посредством листовок,
ни как-то ещё, о том, что мы готовы к приёму
заявок от книготорговцев. И, невзирая на всё
это, у нас уже заказов